Отчим прекратил быть мать Семена, только когда устал.
Несколько дней после этого случая Сёмкина мать не выходила из квартиры. Она остригла свои длинные волосы, тщательно замазывала следы синяков на лице, а парнишка в ванной долго тер хозяйственным мылом разные части своего тела, тщась вывести огромные синие пятна.
В квартиру «Лёни» котенка с синими глазами принес Сёмка. Бесхозного, он подобрал его на улице и принес в жилище, не очень понимая последствий своего поступка.
Порожнюю банку из-под рыбных консервов, подобранную у подъезда, парнишка тщательно вымыл, железным пестиком от домашней чугунной ступки, в которой вручную рушили соль, он загнул острые жестяные грани, торчащие внутрь. В коробку из-под обуви, рачительно прибранной матерью на стеллаж после покупки ею недорогих осенних сапог, он набрал песка на ближайшей стройке, которая находилась практически через дорогу.
Семен налил котенку молока из банки, которую он принес от бабы Нади. Мать отчима держала корову; ежедневно ходить за молоком к «бабе Наде» было непреложной обязанностью Сёмки. Обязанность эту мальчик выполнял с удовольствием, поскольку в тот период времени, пока он ходил за молоком для младшего брата, его не мог избить отчим.
«Тетки» родственницы со стороны отчима хорошо знали, что представляет из себя младший сын «бабы Нади», жалели маленького Семёна и, по возможности, старались угостить его чем-нибудь вкусненьким.
Впрочем, именно в один из «молочных» походов Сёмка заработал свою самую страшную взбучку.
Было это так.
Часть пути к родителям отчима «Лёни» деду Сергею и бабушке Наде проходила вдоль однопутной железной дороги металлургического завода. Однажды осенью Семка, напуганный внезапным гудком паровоза, «подкравшегося» сзади тихо и незаметно, на ходу роняя из тонких и слабых рук двухлитровую банку с молоком, метнулся со шпал на пригорок
И когда паровоз неспешно простучал мимо него, решил «отомстить» за испуг: поднял из-под ног круглый камень и бросил его в сторону открытой платформы, на которой возвышались длинные железнодорожные рельсы. Галечник ударился о рельсы, подскочил раз, другой, а потом, увлекаемый встречным потоком воздуха поскакал по рельсам в сторону дрезины, замыкавшей состав их двух вагонов.
Камень скакал, скакал и потом вдруг доскакал до самого края рельсов
Раздался звон разбитого стекла.
Камень, брошенный слабым и тощим второклассником, разбил стекло дрезины.
Семка от паровозной бригады не убегал. Он не видел куда полетел камешек, не слышал звона разбитого стекла О том, что именно он виноват в разбитом стекле, Семка узнал от трех здоровенных мужиков, ловко прихвативших его всё на том же пригорке, куда мальчишка отскочил от паровозного гудка.
Домой Сёмку «дрезинщики» привезли только вечером. С утра до вечера мужики продержали «преступника» в какой-то комнате, не предложив «уголовнику» даже чаю, а вечером самый молодой из них повез Семена домой, к отчиму на расправу.
Отчим, со слов сопровождавшего узнав, что случилось, за руку затащил мальчишку в туалет, снял ремень
Матери дома не было. «Лёня» бил голодного Семку так сильно и так долго, что на истошные вопли мальчишки снизу прибежали соседи, чего с ними и никогда не случалось прежде, а «дрезинщик» испарился из квартиры, в которой истязали ребенка, словно невесомый полупрозрачный пар, выпущенный из нижнего клапана паровозного котла
Вечерами, после того, как успокаивался «поддатый» отчим, избитый или униженный парнишка, свернувшись «калачиком» под тонким одеялом в кроватке своего младшего брата, беззвучно плакал, к нему приходил котенок. Животное легко запрыгивало внутрь между деревянными прутьями, котёнок ложился в кроватку рядом с парнишкой, начинал мурлыкать
Под эти звуки Семен, наконец, успокаивался и засыпал
Недолгое Сёмкино счастье закончилось через пару недель.
Молоко в банке однажды скисло, другой еды для котенка не было.
Котенок заболел животиком и стал какать не только в коробку с песком вообще по всей квартире.
Лечить его никто даже и не пытался.
Участь единственного друга Семена котенка с голубыми глазами была предрешена.
Котенок должен был умереть.
Бери кота! Пойдем! сухо сказала мать тоном, не терпящим возражения. В руках она крепко сжимала крохотный серый кулек в таких в сельпо заворачивали конфеты на разновес
Бросай! приказала мать, стараясь не смотреть в глаза сыну. Бросай! А то Лёня нас с тобой вечером прибьет!
Семен прижал котенка покрепче к груди. Его мать велела ему утопить его единственного друга в этом чужом и страшном мире.
Единственного.
Он никогда не сделает этого!
Но если он сейчас не утопит котенка, вечером отчим опять изобьет и его, и мать.
«Пусть бьет»! думал парнишка, глотая слезы. «Но Ваську я топить не буду!
Но тогда он опять изобьет мать»!
Мальчик прижал к себе котенка, всхлипнул. Грязным рукавом фуфайки вытер сопли
Его душа разрывалась на части.
Отчаянные крики избиваемой отчимом матери заполняли его сознание всякий раз, когда мать произносила слово «Лёня».
И Семён понял, что выбора у него нет.
Если он сейчас не убьет котенка, вечером отчим будет до потери сил избивать его мать.