«Не ходи в трактир ты ныне. Там хозяин мой постылый. Глуп и страшен чёрт Емеля с перепою и похмелья. Матушка, в твоей я воле, вызволи из тяжкой доли быть рабом у злого чёрта, выходца из царства мёртвых. Как наступит испытанье, сделай Чёрту ты признанье, что, мол, более всего на Мартынку моего и похож, и мне приятен тот, кто шкурою без пятен, между дюжины коней иль иных каких зверей. Осерчает старый Чёрт на подобный поворот. Делать нечего, придётся всё устроить, как ведётся: даст волшебный лёгкий хлеб и к себе вернётся в склеп. Нам останется скатёрка, неразменный рубль и тёрка».
Сына слушает вдова Не жива и не мертва. Потихоньку попрощались и ненадолго расстались. Как истёк седьмой-от год, срок прошёл, вдова бредёт на заветную могилку выручать сынка Мартынку. Села, охать принялась. Тут землица поднялась. Вышло стадо жеребцов, прежде ражих молодцов. Видит бедная вдова, что задача не нова. Ищет шкуру для ответа, на которой пятен нету. Чёрт чинит вдове допрос, у него один вопрос:
«Узнаёшь ли ты Мартына, своего родного сына?»
Всех старушка обошла, сына своего нашла. Рассердился чёрт рогатый, сыпать стал вдове проклятья. Но нарушить договор был не властен этот вор. Выдал нищим он скатёрку, неразменный рубль и тёрку.
«Получите лёгкий хлеб!» и к себе убрался в склеп.
Тут вдова и сын Мартынка подались скорее к рынку. Построгали рубль на тёрке, вышла целая пятёрка. И до той поры строгали, пока уйму не набрали. В городе купили дом да и обитают в нём. Настаёт пора обедать, скатерть им даёт отведать: и гуся, и каши пшённой, и картошечки печёной. Стол сама им собирает, после всё с стола сметает. Нет беды, и нет печали. Унеслись тревоги в дали. У вдовы во всём достаток. С Божьей помощью богаты! Их домишко невелик. По годам своим старик. Он не беден, не богат. Полна горница ребят. Все по лавочкам сидят, кашу пшённую едят, да капусту квашеную ложкой разукрашенной.
И я у них был, мёд-квас пил, по усам текло, а в рот не попало»!
Конец
СКАЗКА «ЗАЯЦ-ХВАСТУНИШКА»
Как в глухом лесу Зайчишка
веселился красным летом.
Ну, а с осени парнишке
не до смеха по приметам.
Под кустом сидит, не евши,
весь обсыпан жёстким снегом.
Лапой за ухом почешет
и поскачет к человеку.
У того ведь есть припасы:
и овса, и ржи, и сена.
Знает ловкий заяц лазы,
он воришка прирожденный.
Вот, плутая по сугробам,
вышел к небольшой деревне:
«Дай в гумно пойду на пробу,
угощусь там непременно!»
Видит, у крылечка стадо
длинноухое пасётся.
Мнит, покрасоваться надо
перед ними, чем придётся.
Столбиком встаёт Зайчишка
перед братьями косыми,
не боясь прослыть врунишкой,
говорит слова простые:
«У меня вот не зубишки,
а преострые зубища!
И не лапы-коротышки,
а такущие лапища!
От того, признаться надо,
нет резону, мне бояться!
Полагается награда
всем, кто может сильно драться!»
Но, не дожидаясь драки,
разбежались зайцы в поле,
пересказывая враки
встречным зверям на просторе.
Вот услышала Ворона
басню про Зайчишку-хвасту.
Сорвалась в полёте с кроны,
отыскала зайца:
«Здравствуй!
Говорят, ты самый сильный?»
И давай трепать косого.
Тот же голоском умильным
просит вымолвить лишь слово
в оправдание оплошки:
«Тётя, тётенька Ворона!
Не совру теперь ни крошки,
перестань трепать, мне больно!
Я не сильный, не зубастый!»
Отпустила зайца тётка,
лишь примолвила:
«Не хвастай!»
Он запомнил это чётко.
Между тем, проходит время,
и случилось раз такое:
на селе собачье племя
стало промышлять разбоем.
Раз Ворона на заборе
зазевалась, задремала.
Тут её схватила свора
и давай трепать немало.
Заяц-хваста как увидел,
захотел помочь Вороне,
позабыв свои обиды.
Лапами забил, трезвоня
по трухлявой деревяшке.
Стая бросила Ворону,
кинулась как по отмашке
к зайцу по крутому склону.
Тот отчаянно прыжками
по сугробам прямо скачет,
в лес шмыгнул и за кустами
свой дрожащий хвостик прячет.
Погодя совсем немного,
подалась в поля Ворона.
Зверя встретивши любого
молвит восхищённым тоном:
«Есть в лесу один зайчишка.
Говорят, он будто б хваста
и какой-то там врунишка,
нет, он всех смелей, гораздо!»
СКАЗКА «ЛИСИЧКА-СЕСТРИЧКА И ВОЛК»
Дед в денёк не самый лучший
ловит рыбку на пруду.
Из-под льда в мороз трескучий
добывает так еду.
Наловил. Садится в сани.
На несчастье, на беду
уйма рыбы взгляды манит,
и Лисичка тут, как тут.
Изловчилась, на дороге
как калачик улеглась.
Опустил с саней дед ноги.
«Что за диво? Глянько, ась,
воротник моей старухе.
Впрямь хорош подарок ей.
Все подруги-завидухи
станут с злости зеленей».
Он в лисицын хвост вцепился,
мечет в сани, в груду рыб.
Над лошадкой кнут тут взвился,
что, мол, сани не быстры?
Едет, едет по дороге,
едет, песенку поёт.
Он доволен, слава Богу,
что большой улов везёт.
Только рыжая плутовка
осторожно, чуть дыша,
лапой сбрасывает ловко
карася, плотву, ерша.
Вот уж сани опустели,
и Лисы в помине нет.
«Где добыча, в самом деле?
обернулся старый дед.
Дедова старуха плачет,
а сбежавший «воротник»
по дороге с рыбой скачет.
Вдруг из-за куста возник
серый Волк. Лисы приятель
говорит ей напрямик:
«Свежей Рыбки мне не взять ли?»
Длинный высунул язык.
«Налови сам, да и кушай!»
«Как же? Не возьму я в толк.
Не могу удить, послушай!»
говорит с досадой Волк.
Тут Лиса: «Но я ж сумела!
Посмотри какой улов.
Ты на пруд ступай-ка смело,
хвост топи без лишних слов!»