Лекарство для тещи
кадр из сюжета киножурнала Фитиль по рассказу
У Помазкова заболела теща. Ну, заболела и заболела, не раз уже такое было. Поохает, да встанет, да с новой силой начинает переедать плешь Помазкову. Но тут не тут-то было. Теща явно собралась к тестю. Туда, откуда никто не возвращается. Уже неделю не встает, молчит, ничего не ест, даже лекарства. В больницу отказалась переселяться. И Помазкова перестала гнобить, с чего обычно начинала день и заканчивала этим. Помазкову даже скучно стало. А тут еще жена плачет около матери часами, опухла вся. Все забросила дома, на Помазкова ноль внимания. Все причитает: «Мама, встань, мама, не молчи, мама, как же мы без тебя!»
Главное: «Мы!». «Да уж как-нибудь прожили бы», бурчал Помазков про себя и болезненно морщился. Всю душу вывернула жена Помазкову. Так причитала, что даже ему жалко стало тещу, мать ее. А что делать, как помочь не знает. И вот вчера он сел рядом с ней, решил хотя бы пообщаться. -Болит? спрашивает. Теща молчит, в потолок смотрит. «Чего бы еще такого сказать?» думает Помазков. И вспомнил. А Лизавету Петровну, с которой вы все время ругались, позавчера в больницу увезли. Съела чего-то. Теща скосила на него глаза, но молчит. У коммерсанта Дурдыева из шестнадцатой иномарку угнали. Теща слабо улыбнулась. Дурдыева она не любила, все ворчала: «Понаехали тут!». Помазков, еще не до конца понимая причину происходящих с тещей перемен, все же понял, что он на верном пути. В машине барсетка была, весело сообщил он. А в ней полсотни тыщ баксов. Вот повезло кому-то. Теща заворочалась, пытаясь присесть на постели. На щеках ее пробился слабый румянец. -Это ж сколько на наши деньги? спросила она и села на постели. Ну, больше миллиона рублей! Так ему, козлу, и надо, хихикнула теща. А то ишь, понаехали тут. Правда, машину нашли, ляпнул вдруг Помазков.
Теща снова рухнула на подушку и прикрыла глаза. Но внутри все разграблено и колеса сняты, спешно добавил Помазков. Барсетки, конечно, как не бывало. Теща опять ожила. А Тихона Петровича Ну, который этажом выше Который еще вас с вашими подружками по лавочке все сплетницами обзывал -Ну, ну? вся подалась вперед теща, и в глазах ее появился злорадный блеск, так знакомый Помазкову.
Ему путевки перепутали. И вместо Канарских островов отправили на Командорские!
Теща радостно засмеялась и спустила ноги с кровати. -Пойдем-ка, зятек, на кухню, жизнерадостно сказала она. У меня там настоечка есть. Посидим, поболтаем. Ведь такая жизнь интересная вокруг, что и помереть некогда
Уколоть жену
Что-то шея болит, сказала жена Василия Яськова Люся. Продуло, наверное. Схожу в поликлинику, проверюсь. Из больницы она пришла с диагнозом «шейный остеохондроз». Хотели положить, пожаловалась вечером вернувшемся с работы мужу Люся. Но я отказалась, сам же знаешь, мне отчет на работе надо готовить. Лягу, подведу шефа Не ложись, не подводи шефа, согласился Яськов. Но лечиться-то надо.
Ну так я и буду, сказала Люся. Мне назначили физиопроцедуры. И еще пять уколов.
Пять это еще ничего, поежился Яськов, ненавидящий уколы.
Конечно, совсем ничего, подтвердила Люся. Один я уже сегодня же и сделала. Там же, в процедурной поликлиники. Осталось всего четыре. И сделаешь их мне ты.
Что я сделаю? с недоумением спросил Яськов. Повтори, пожалуйста, что я должен тебе сделать?
Это не страшно, милый, ты не бойся, убежденно заявила Люся. По большому счету, это я должна бояться. Но я не боюсь. Ты ведь все сделаешь как надо, да, милый?
Какие уколы? возопил Яськов. Ты что, с ума сошла? Как это я тебя буду колоть? Я тебя вообще хоть пальцем тронул, сколько мы живем.
Какой это ты палец имеешь в виду? невинно округлила глаза Люся.
Не смешно! продолжал возмущаться Василий. Я тебя порой обнять-то боюсь как следует, вон ты у меня какая хрупенькая. А тут колоть тебя иглой. Да не в жисть! И вообще, почему это я тебя должен колоть? Иди вон опять в процедурную. Им за это, между прочим, зарплату платят.
Да мне двадцать минут только туда добираться надо, потом с полчаса ждать своей очереди знаешь, сколько там народу? запальчиво сказала Люся. А потом еще на работу выбираться оттуда. Это я минимум час-полтора потеряю. А у нас сейчас каждая минута дорога, сам же знаешь. Ничего я не знаю! не сдавался Василий. Это же надо придумать такое Неблагодарный! вспылила Люся. А кто тебя колол, когда тебя радикулит прихватил, а? Так ты же сама говорила, что вас в институте этому учили, как медсестер запаса. А нас в университете учили только строем ходить, деревянные гранаты кидать да автомат разбирать-собирать.
Но это же просто, как как чихнуть! продолжала настаивать на своем Люся. Вот где у нас Прошкин резиновый мячик? Проша, Проша!
Откуда-то из-под стола выскочил семейный любимец Яськовых полупородистый щенок Проша, уже с детства выдающий себя за немецкую овчарку. Хотя даже невооруженным глазом было видно, что в свое время кто-то из его родни по женской линии легкомысленно закрутил роман с одним (а может, и не одним) из дворовых «джентльменов», и это проявилось на Прошиной внешности: при овчарочьем экстерьере хвост он мог жизнерадостно закручивать в кольцо, да и ушки у него не торчали острыми клинышками, как полагается любой уважающей себя овчарке, а были полуопущенными. И еще его компрометировало белое продолговатое пятно на брюшке. Но Проша ничуть не комплексовал по этому поводу. Вот и сейчас он радостно рычал сквозь зубы, в которых была зажата его любимая и потому неоднократно прокушенная им игрушка резиновый мячик.