В основу указанных рекомендаций положены общепризнанные в современных демократических государствах принципы верховенства права, гуманизма, справедливости и юридического равенства.
Комитет ООН по правам человека в заключительных замечаниях по докладу Российской Федерации (CCPR/C/ SR.26632665,2681) на своей 97 сессии (1230 октября 2009 г.) выразил озабоченность по поводу значительного числа лиц, страдающих психическими расстройствами, которые лишены дееспособности, и очевидного отсутствия надлежащих процессуальных и материальных гарантий против чрезмерных ограничений в отношении осуществления ими прав, закрепленных в Международном пакте о гражданских и политических правах.
Комитет ООН по правам человека в заключительных замечаниях по докладу Российской Федерации (CCPR/C/ SR.26632665,2681) на своей 97 сессии (1230 октября 2009 г.) выразил озабоченность по поводу значительного числа лиц, страдающих психическими расстройствами, которые лишены дееспособности, и очевидного отсутствия надлежащих процессуальных и материальных гарантий против чрезмерных ограничений в отношении осуществления ими прав, закрепленных в Международном пакте о гражданских и политических правах.
Какова правовая позиция Конституционного Суда РФ в отношении института недееспособности и опеки?
По вопросам, касающимся отдельных законоположений института недееспособности и опеки, Конституционный Суд уже не раз выражал свою правовую позицию (Постановление от 27 февраля 2009 г. 4-П по жалобе П. В. Штукатурова и др., Определение от 19 января 2011 г. 114-О-П по жалобе А. И. Ибрагимова).
В Постановлении от 27 февраля 2009 г. 4-П Конституционный Суд признал не соответствующим Конституции РФ ряд положений Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее ГПК РФ) и Закона Российской Федерации от 2 июля 1992 г. 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» (далее Закон о психиатрической помощи). К настоящему времени это несоответствие почти полностью устранено законодателем. Помимо этого Конституционный Суд признал, что гражданин, признанный недееспособным, вправе обращаться в Конституционный Суд с жалобой на нарушение своих конституционных прав законоположениями, на основании которых судом общей юрисдикции было вынесено решение о признании его недееспособным.
Сомнения в отношении соответствия Конституции РФ базовых положений ст. 29 ГК РФ были официально представлены во мнении судьи Конституционного Суда РФ Г.А. Гаджиева[8], приобщенном к Постановлению Конституционного Суда РФ от 27 февраля 2009 г. 4-П.
Как указал судья, неотъемлемой частью оспоренной в жалобе Штукатурова нормы (п. 4 ст. 28 Закона о психиатрической помощи) являются слова признанного в установленном порядке недееспособным, означающие отсылку к статье 29 ГК РФ, определяющей основания и порядок признания гражданина недееспособным. С точки зрения Г. А. Гаджиева, положение ч. 4 ст. 28 Закона о психиатрической помощи находится в системной взаимосвязи с положениями статьи 29 ГК РФ и поэтому в мотивировочной части Постановления Конституционного Суда должна была содержаться оценка конституционности и ст. 29 ГК РФ. Именно эта статья ГК РФ, будучи материально-правовой нормой, предопределяет оспоренные заявителем процессуальные нормы. По мнению судьи Г. А. Гаджиева, она является дефектной, поскольку устанавливает дуальный выбор для суда либо признать гражданина дееспособным, либо признать его полностью недееспособным, не допуская при этом возможности признать лицо ограниченно дееспособным в зависимости от степени (глубины) психического расстройства, влекущей неспособность понимать значение своих действий или руководить ими.
ГК РФ, как отметил судья в своем мнении, не предусматривает возможности частичного ограничения дееспособности психически больных, хотя такие предложения высказывались в литературе[9]. С.Н. Братусь обращал внимание на то, что в силу дефекта законодательного регулирования судам приходилось признавать недееспособными граждан, за которыми могла бы быть признана частичная дееспособность. Кроме того, он указывал, что признание лица недееспособным касается не только гражданских прав, а отражается на всем правовом статусе гражданина, поскольку признанный недееспособным не пользуется избирательным правом, не вправе вступать в брак и т. д.[10]
Для устранения дефекта в правовом регулировании признания гражданина недееспособным положения ст. 29 ГК РФ должны были быть подвергнуты конституционно-правовому истолкованию в указанном выше Постановлении Конституционного Суда. По буквальному смыслу ст. 21 и 29 ГК РФ признание гражданина недееспособным должно означать, с учетом конституционного принципа соразмерности (ст. 55, ч. 3, Конституции РФ), что происходит ограничение, прежде всего, гражданских прав.
Конституция РФ предусматривает, что граждане, признанные недееспособными, не имеют только права избирать и быть избранными (ст. 32, ч. 3 Конституции РФ). Следовательно, Конституция не исключает возможности осуществлять этими гражданами иные избирательные права, в частности право на агитацию. Судья Г. А. Гаджиев полагает, что лицо, признанное недееспособным в осуществлении гражданских прав, не лишено права обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления (ст. 33 Конституции РФ). Таким образом, положение ст.29 ГК РФ не должно пониматься таким образом, что признание недееспособным в сфере гражданского оборота означает ограничение прав во всех остальных сферах жизни. В частности, признание недееспособным не должно приводить к поражению в процессуальных правах.