Ты не предупреждала.
А должна была? удивилась я. Кажется, даже мама вот уже лет десять не спрашивает, куда и с кем я хожу.
А как же. Я волновался. И вообще, я пришел домой, а тебя нет, еды нет. В квартире пусто и уныло. Это же неправильно, завозмущался он.
Ну, извини, а что я должна была? Сидеть у окошка этого ужасного первого этажа и вязать тебе свитер?
А что, неплохо. Но на такое я не претендую. Достаточно просто наличие ужина. Я понимаю, ты никогда не была замужем и ничего не знаешь, но муж, приходя с работы, имеет право надеяться, что его покормят.
Мог бы сварить пельмени, дернулась я.
Я всегда могу сварить пельмени, но какая тогда у нас на фиг семья?
А я всегда могу сказать, что муж, требующий ужин, должен зарабатывать больше жены. И это совсем не наш случай, выпалила я и уставилась на него, ожидая следующего хода. Я думала, что он бросится оправдываться. Может быть, скажет, что ему нужно еще немного времени, что скоро ему повысят зарплату, дадут подработкуЯ не угадала.
Это все твои подруги-феминистки. Нашептывают на ушко гадости. Каждый раз ты от них возвращаешься невыносимая.
Я? Это я невыносимая?
А кто? Не я же. Я все для тебя делаю. Я не виноват, что не уродился миллионером или адвокатом, как твой Аганесов. Скажи, у вас с ним что-нибудь было?
Какое тебе дело? возмутилась я. Его претензии владеть мною целиком, ничего не оставляя мне в индивидуальное пользование, бесили и пугали меня.
Было. С удовлетворением глядя в мое смущенное лицо, выдохнул он. Я так и знал. То-то он на меня таким взглядом каждый раз смотрит. Тебе надо сменить работу.
Было. С удовлетворением глядя в мое смущенное лицо, выдохнул он. Я так и знал. То-то он на меня таким взглядом каждый раз смотрит. Тебе надо сменить работу.
А больше мне ничего не надо? А носки тебе не постирать?
Что в этом такого? Все жены стирают мужьям носки и не спрашивают при этом, сколько они зарабатывают. Просто ты меня не любишь. И хочешь разрушить все.
Неправда, крикнула я, хотя в целом это была как раз правда.
Тебе наплевать на все. Я же вижу, ты от меня ждешь, что я надорвусь и оплачу всю твою жизнь. Заплачу за все и потом буду терпеливо ждать, пока ты нашляешься по подругам и Аганесовым. Я оставил семью, лишился работы, машины. Дочь не хочет меня знать, все для тебя. Чтобы только быть с тобой. А ты не можешь потерпеть, дать мне встать на ноги. Унижаешь мое мужское достоинство, кричал он. Я посмотрела на часы. Было около часу ночи. Что и говорить, пришла я поздновато. Но если бы он пришел в такое же время, я не стала бы ему плешь проедать. Наверное.
Хорошо, успокойся. Я люблю тебя, устало согласилась я на мировую. Мне, в конце концов, и спать было пора. Расскажи мне, как ты видишь нашу дальнейшую жизнь.
Как я вижу? Я теперь не знаю даже. Я работаю в поте лица, но пока больше трехсот долларов не заработаю. Я их все, конечно, отдам в семью. Но я считаю, что и ты должна заботиться о нашем будущем. Это не так странно, как ты преподносишь. Я приношу в дом свои деньги, ты свои. Мы вместе решаем, на что их потратить. Так все живут.
Я всегда сама решала, на что тратить деньги, растерянно бормотала я. Аргументов у меня не осталось, он был прав. Например, мои мама и папа именно так и жили, никогда не деля вещи и деньги на твои мои. Только то были мои родные мамочка и папочка, а мне предлагалось поделить все с любовником, которого я знаю всего ничего, но который декларирует, что у нас семья. Претензии у меня определенно были, но как их озвучить, чтобы самой себе не показаться полнейшей стервой, я не понимала. Поэтому молчала. И кивала. И обещала подумать, чтобы вместе распоряжаться деньгами. И честно целый следующий день об этом думала. И пришла к следующим мыслям на этот счет. Во-первых, если деньги, которые я зарабатываю, не мои и не только для меня, мне гораздо меньше хочется работать. Во-вторых, я не знаю никаких совместных трат, кроме квартиры, на что я готова бы была выделить свои деньги. Но, в-третьих, согласна дать шанс Паше и показать свою готовность создавать настоящую семью. Пусть подавится, зато я буду хорошей девочкой перед собой и перед Богом. За такой подвиг мне обязательно выпишут VIP пропуск в рай.
Я пришла домой пораньше, ощущая себя то святой Тамарой, то Зоей и Александрой Космодемьянской вместе. Я приготовила еды. Не могу сказать, чтобы очень вкусной, так как делала ее чуть ли не впервые в жизни. И дать какое-либо определенное название блюду, вышедшему из-под моих рук, например «мясо в кляре» или «макароны по-флотски», я не могла. Просто Еда. Ужин из съедобных изначально продуктов. Но эту самую Еду я готовила около двух часов, напрягая свой высокообразованный мозг.
Надо же, чем это пахнет? спросил Павел, когда зашел.
Угадай, дернул черт спросить меня.
Ты что, выводила тараканов? предположил он.
Это ужин. Я приготовила ужин, огорченно сказала я. И добавила, и тебе его придется съесть. Ха-ха.
Смешно. Ну, давай попробуем. Он осторожно принюхался к содержимому тарелки. А что это?
Еда, заверила его я. Мне было любопытно. Он откусил кусочек. Потом еще. Потом нацепил на лицо выражение счастья и блаженства. Я расслабилась. Ну не может быть плохим мужчина, который так переносит неприятности.