А сколько лет дочке, перевела я тему, стараясь потянуть и эту ночь, и этот миг жизни, нежданно-негаданно обвалившийся на мою голову.
Двенадцать лет.
Красивая?
В мать, с горечью добавил он.
Что-то не так?
Не так. Она ее воспитала в нелюбви ко мне. Дочь точно также теперь меня не замечает. Слова доброго не скажет и смотрит на меня материнскими глазами. Мне так больно, что я Он опустил лицо в ладони и застыл. Я не знала, что мне делать. Тихонько гладила его по волосам, так же как в детстве, и молчала.
Извини, я не хотел срываться.
Ничего, тоном заботливой мамочки прощебетала я.
Сегодня, когда я увидел тебя, я понял, что всегда тебя искал во всех женщинах моей жизни. Во всех лицах я хотел видеть только твое. Всегда, когда я кого-то обнимал, я обнимал тебя. И вот я тебя встретил, и ты еще прекраснее, сильнее и чище, чем я представлял себе. И я бы хотел бросить к твоим ногам весь мир, но не могу. Не могу по собственной дури.
Ну что ты, вырвалось у меня. Он вскочил и стоял такой нелепый и такой милый, эдакий неуклюжий карандаш. Длиннющий и худущий, с красивым мужским лицом, чуть подслеповато щурит глаза, пытаясь разглядеть в сумраке меня. Взъерошенный и возбужденный.
Прости. Оказалось, что мне нечего тебе предложить.
Мне ничего и не нужно, успокоила его я. Сегодня, когда я увидела тебя, мне тоже показалось, что я нашла что-то очень родное и близкое, что и не надеялась никогда найти.
Лара, ты не понимаешь, глухо прорычал он. Что ты со мной делаешь. Я потеряю остатки разума.
И пусть, усмехнулась я. В-общем, остатки разума мы, конечно же, потеряли. И теряли их все оставшиеся два дня. Мы теряли их в лесу, звонко отгоняя от самых нежных наших мест комаров. Мы совершенно потеряли разум, а также последний стыд в старой сторожке, о которой вспомнили случайно и которая на удачу еще не развалилась со времен нашего детства. А когда пришло время прощаться, нам не было ни капельки совестно. Только с родственниками было немного странно прощаться.
Приезжай еще, Ларочка! попросила баба Шура и вдруг расплакалась, когда я стояла у двери Пежо. Я тоже расплакалась, так как состояние мое было в высшей степени сентиментально.
Благословляю, крестила она меня вослед. А я, как только повернула на шоссе, сначала судорожно перебрала все самые запомнившиеся мне сцены. Особенно тщательно перебрала прощальную, когда уже утоливший так называемый любовный голод Павел нежно целовал меня куда придется и шептал:
Ты так прекрасна, что у меня кружится голова. Вот ты сегодня уезжаешь, а я не верю.
Я тоже не верю, говорила я и мне было жутко хорошо.
Я никогда не смогу тебя забыть, поэтому не буду даже и пытаться.
В смысле? Зачем бы тебе меня забывать? спросила я.
Ты не отвиливай. Я надеюсь, ты понимаешь, что это был не просто пьяный секс на чужой свадьбе?
Понимаю, согласилась я. Действительно, что угодно, но не пьяный секс.
Немедленно оставь мне свой номер телефона.
Какого, скокетничала я.
Всех. Мобильных, домашних, спутниковых, рабочих. И адреса всех квартир, хаз, малин, явок и прочих мест, где я могу тебя застать, его глаза смеялись.
Так, начнем. Кремль, Куршавель, Волен.Что там еще, мои глаза, видимо, смеялись тоже.
Что у тебя с лицом? вдруг вклинился в мой внутренний монолог мамин голос. Я стряхнула воспоминания и посмотрела не нее. Она сидела на соседнем, пассажирском сидении и смотрела на меня так озабоченно, словно сейчас примется проверять температуру.
А что? глупо переспросила я.
У тебя с Пашей что-то было или нам показалось?
Ну надо же! восхитилась я, это кому это нам?
Мне и бабе Шуре.
А, понятно. Старая сплетница в строю, обозлилась я.
Не обижайся, просто нам показалось.
А если не показалось, что теперь?
Но он же женат!
А я нет, выпалила я и с вызовом уставилась на мать.
Доченька, если бы Паша даже и был свободен, я бы не была рада.
Интересно, почему.
Он мне не нравится.
ПОЧЕМУ? заорала, не контролируя себя я.
Он не сделает тебя счастливой. Я так чувствую.
Тогда понятно, расслабилась я. В конце концов, ей никогда не нравились мои мальчишки. Дай ей волю, она отдаст меня за выпускника духовной семинарии. Я не вижу в этом ничего плохого, но согласитесь, не очень подходящая пара батюшка из храма и уголовный адвокат с бульдожьей хваткой и кащеевой алчностью. И вообще, может быть Паша мне вовсе не позвонит. Тогда и проблем не будет, успокоила я себя. Сразу стало так легко и просто. Просто хорошие старые знакомые, просто прекрасный уик-энд.
Глава 3
Свое счастье
Будни навалились на меня со все их очевидностью. Голова болела от необходимости работать. Нет слов, я люблю свою работу, но, наверное, если бы мне сказали, что я могу не работать, а кто-то добрый и щедрый сверху будет посыпать меня купюрами, я бы согласилась. А что? Это вовсе не значит, что я легла бы на диван и стала бы проводить время жизни, поедая картофельные чипсы у голубого экрана, стараясь предугадать очередной поворот тугой и неторопливой реки мексиканского сериала. Многие так и поступают, но не я. Я нашла бы себе другие занятия, поинтереснее. Я бы долго и тщательно ухаживала за собой. Я бы со вкусом, умом и смыслом покупала бы каждый свой наряд. А то сейчас я влетаю в магазин в перерыве между клиентами, хватаю первый приблизительно подходящий по фактуре костюмчик и несусь дальше выполнять Аганесов план. И вообще, стану рисовать, снимать кино, организовывать приемы Да Кто бы посыпал меня купюрами как перцем? Дураков нет, это понятно. Так что я встроилась в круговерть юридической рутины и практически забыла бы историю с Пашей, если бы он действительно не позвонил. Но он, как это ни странно, позвонил на следующий же день.