Дышал часто, неглубоко, с присвистом. На губах лопались кровавые пузырьки. Все, что до приезда врача мог сделать майор, так это туго перебинтовать ефрейтора, закрыв пулевые отверстия поверх марлевых тампонов воздухонепроницаемыми прорезиненными чехлами индивидуальных пакетов. Для предотвращения доступа воздуха в плевральную полость, как учили на курсах доврачебной помощи.
Он еще вколол водителю полный шприцтюбик промедола, убедился, что боец пока умирать не собирается, после чего присел на камень, чтобы осмотреться и подумать без суеты.
И только теперь оценил роскошную панораму, открывающуюся с перевала. Судя по карте, отметка высоты здесь была 2556 метров. На западе сливающаяся с небесной голубизной густая синева обозначала Средиземное море. А на восток на десятки километров тянулись, постепенно снижаясь в сторону Сирийской пустыни, гряды бурых, с белыми пятнами известняковых обнажений, горных хребтов, у горизонта тоже становящихся голубыми.
Сразу от площадки перевала дорога, а точнее, тропа, на которой двум машинам не разъехаться, да и двум всадникам с трудом, сначала круто, а потом все более полого уходила влево и вниз. С одной стороны бугристая сланцевая стена, покрытая редкими пятнами зелени, с другой двухсотметровой глубины обрыв.
На двухкилометровке издания российского Генштаба эта дорога не значилась, но, судя по направлению, она должна была километров через тридцать спуститься в долину между Антиливаном и хребтом Маалум и гдето там дальше упереться в шоссе Дамаск Алеппо.
У любого военного человека автоматически возникает вопрос: что эти неудачливые ребята делали именно здесь?
Ответ тоже не требует особых умственных усилий. В данном случае имеется даже два. Пока два.
Первый они ждали именно его, майора Тарханова (или любого другого русского офицера, который вчера проехал в сторону Баальбека, а сегодня поедет обратно).
Очень вероятно. Что стоило тому лавочнику, у которого Ляхов вчера вечером покупал баранину, позвонить кому надо и сообщить, что гяуры кончили пьянку и выехали по единственной дороге в сторону российских блокпостов?
Пускай никакими силовыми акциями против здешних федаинов, контрабандистов или просто против привыкших бесконтрольно перемещаться туда и сюда жителей этих неизвестно кому принадлежащих территорий до сего момента Тарханов запятнан не был.
Да и вообще российский контингент международных сил старался не втягиваться в местные разборки, ограничиваясь сравнительно бескровным недопущением любых вооруженных сил в двадцатикилометровую демилитаризованную зону с обеих сторон.
Зато второй вариант выглядит почти бесспорным. Эти ребята всего лишь головная застава, посланная прикрыть перекресток до подхода какихто несведущих в здешнем раскладе сил отрядов.
Плохо проинструктированная, дураком подобранная застава, у которой сдали нервы при виде именно российского армейского вездехода. Англичан они, может быть, и пропустили бы, помня задание, а увидев русскую машину, не сдержались.
Ну что же, не встретились дома, встретились здесь, и пусть ваши матери еще много лет думают, где же сгнили никчемные кости их придурковсыновей, которые могли бы спокойно работать трактористами в родном селе, слесарями на грозненских заводах или стать, если ума хватит, крутыми московскими бизнесменами и политиками, вроде Хасбулатова или этого, как его Тарханов не смог вспомнить фамилию чеченца бывшего кандидата в президенты России.
В любом случае это уж их проблема, но, в тактическом смысле, стоит подождать коечего интересного.
Перекресток дорог, формально оказавшийся в нейтральной зоне между русским, французским и израильским секторами, крайне удобное место для прорыва на оперативный простор.
Да и ждать уже нечего, все определилось даже быстрее, чем он думал.
Тарханов отнял от глаз обрезиненные окуляры «Беркута». Далеко пока, километрах в двух, изза поворота каменистой тропы показалась голова колонны, движущейся именно сюда, к перевалу.
Собственная проницательность его отнюдь не удивила, анализ и оценка обстановки в критической ситуации часть профессии солдата удачи.
Теперь просто надо принимать окончательное решение. Судьбоносное, если выражаться высоким штилем.
Санитарный «Урал» выполз на площадку и остановился рядом с вездеходом. Военврач Ляхов спрыгнул на землю из высокой кабины. Пока что лицо его выражало лишь некоторое удивление. Онто считал, что они с Тархановым попрощались надолго. Капитан возвращался в Сайду, где стоял бригадный медсанбат, а майор собирался продолжить объезд блокпостов вдоль сирийскоизраильской границы.
Что случилось? Колесо пробил? спросил Вадим и лишь в следующие секунды схватил обстановку.
Трупы на площадке и еле слышно похрипывающий ефрейтор на брезенте, в тени машины.
Вот так, да? Боец живой? И, не дожидаясь ответа, опустился на колени рядом с ефрейтором.
Был живой, я сделал, что мог ответил Тарханов, как всякий не имеющий отношения к медицине человек, словно бы слегка робея перед носителем высокого знания.
Пока все правильно, закончив осмотр, врач разогнулся, застегивая санитарную сумку и вытирая руки клочком смоченной в спирте ваты. Надо срочно в госпиталь, возможно, и обойдется. Раз пока не умер, приличного внутреннего кровотечения нет. И сердце тикает довольно ровно.