И бояре ему отвечали:
Полна твоя дума печали. Два твоих сокола улетели из дома, чтобы в земле поганой у города Тмуторокани испить шеломом из Дона. Но саблями острыми крылья им подсекли, железными путами их оплели. На реке на Каяле тьма свет прикрыла. Вот что было.
И уже, словно гепардов стая, половцы Русскую землю терзают. Потоптана наша земля святая. На поруганье она отдана. Славу нашу позором покрыли. Разор и насилье свободу сменили. Див поганый над нами кычет, горе на головы наши кличет. Половцы в золото жен своих нарядили. А мы про веселье и думать забыли.
И сказал Святослав слово свое золотое, горькой слезой политое:
О князья молодые, Игорь и Всеволод! Рано, рано вы подняли меч на поганых. Славы себе искали без чести пали. Знаю, вы оба, два брата отвагой полны и крепче булата сердца ваши в битвах закалены. Но почему не пожалели вы моей седины?
Где брат мой, черниговский князь Ярослав? Из разных краев дружину собрав, стал он и сильный и войском обильный. Были в могучей дружине его татраны, ревуги, топчаки, могуты, ольберы, шельбиры. Ножи засапожные меч им в бою заменяли. Кликом грозным они полки разгоняли. И дедовской славы нигде никогда не роняли.
Но вы захотели сами, своими мечами новую славу добыть и славу отцов поделить. А разве мы, старые, не могли бы помолодеть, шлем и кольчугу надеть? Силу соколу множат года. Он в обиду не даст своего гнезда.
Но вот беда: кто же мне на подмогу придет сюда? У Римова города люди кричат под саблями половчан. В Переяславле Владимир стонет от ран. Горе ему и тоска!
Великий князь Всеволод! Может быть, ты издалека прилетишь за отчий дом постоять? Ты ведь Волгу можешь веслом расплескать, а шеломом вычерпать Дон. И летят с тобой копья живые Глебовичи удалые.
А вы, буйный Рюрик и славный Давыд! Ваш меч половецкие шлемы дробит. И поганой кровью обагренные, сияют ваши шлемы золоченые. А воины ваши турами разъяренными рыкают под саблями калеными. Настало время. В золотое стремя, братья, вступите. За землю Русскую, за раны Игоря отомстите!
Острый мыслию Ярослав! Высоко сидишь ты в своем Галиче, не доносится крик к тебе галочий. Горы полками ты подпираешь. Ворота в Дунай затворяешь. Со многих народов ты дани берешь. Салтанов заморских стрелой достаешь. Достань же стрелой Кончака поганого. За землю Русскую, за Игоревы раны!
Острый мыслию Ярослав! Высоко сидишь ты в своем Галиче, не доносится крик к тебе галочий. Горы полками ты подпираешь. Ворота в Дунай затворяешь. Со многих народов ты дани берешь. Салтанов заморских стрелой достаешь. Достань же стрелой Кончака поганого. За землю Русскую, за Игоревы раны!
А ты, отважный Роман, и ты, Мстислав! Знают враги ваше храброе сердце, суровый ваш нрав. Многие земли Хинову, Литву и Ятвягу поправ, высоко парите соколом в синем просторе.
Какая же птица отвагою с вами поспорит? Шлемы ковали для вас латиняне. Копья сломали пред вашим мечом половчане.
А Игоря нет. Померк для него белый свет. И дуб, зеленевший в бору, роняет листву не к добру. И воинов Игоря не воскресить. Кличет вас Дон отомстить!
Вы, Ингварь и Всеволод и трое Мстиславичей с вами соколы не худого гнезда. Придите сюда. Копьями польскими, стрелами острыми и щитами поле открытое перегородите! Русскую землю от ворога защитите. За раны Игоревы отомстите!
Усобицы
У Переяславля Сула замутилась, не бежит серебряной струей. И Двина в болото замесилась под поганой половецкою ногой. Из князей всесильных лишь один Изяслав, Васильков сын, позвенел мечами острыми о шлемы литовские. Но пал он. Над его головой ветер шумит кровавой травой. Полегли его воины в степи ковыльной. Вороны крыльями их прикрыли. Волки кровь слизали.
Убито веселье слезами, скорбными голосами. Города приуныли. На стенах высоких трубы беду протрубили.
Внуки Всеслава и Ярослава! Не удержали вы дедовой славы. Склоните стяги свои побежденные, вложите в ножны мечи поврежденные. Распри ваши горе для Русской земли. Ссоры князей половцев к нам привели, накликали беды великие.
Еще в давнюю пору хитрый Всеслав, коня оседлав, стал города воевать, княжеский стол, как невесту, себе выбирать. В Киев стольный метнулся и стола золотого древком копья боевого коснулся. В полночь оттуда лютым зверем скакнул. Из ворот Бела-города к Нову-городу повернул. А поутру уж в облаке синем соколом сильным повис и на Нов-город ринулся вниз. Грозной секирой взмахнул и ворота отомкнул. И вот серым волком он дальше спешит перед ним Немига-река бежит.
О Немига-река! Кровавые твои берега засеяны не хлебами русских воинов телами. Здесь булатными молотят цепами. На кровавом току жизнь кладут. Веют душу от тела тут. О Немига-река, вдоль твоих берегов порассеяны кости русских сынов!..
Князь Всеслав и людей судил, и князьям города рядил, а сам по ночам серым волком порыскивал и в далекие города и близкие. Выскочит ночью из Киева порыском волчьим, а поутру с петухами уже в Тмуторокани. Обгоняет великого Хорса, бога солнца. Лишь в Полоцке утренний звон разнесется, а он уж в Киеве встрепенется.
Хоть и был он удалым, но и бед повидал он, да немало и сам сотворил. Не о нем ли мудрый Боян говорил: