Тяжелые снаряды продолжали падать и разрываться вокруг нас, и я с завистью смотрел на танки с закрытыми башенными люками, тогда как мы на нашем истребителе танков «Мардер-II» были уязвимыми сверху и сзади.
Но вот взорвался первый фугас, затем второй и третий. Как саперы ухитрились это сделать под столь интенсивным огнем, было для меня загадкой. И уже первый танк прокладывал дорогу через ров, который не смог существенно снизить темпы нашего наступления. Вплотную за ним последовало мое самоходное орудие, сначала скатившись вниз, а потом взобравшись вверх по склону. Поднимаясь, я, к своему ужасу, заметил пылавшие два наших танка, подожженные снарядами или подорвавшиеся на минах. Но времени долго размышлять над случившимся у меня не было, снаряды рвались вокруг с прежней интенсивностью. Стараясь выйти из-под артиллерийского обстрела, я непрерывно маневрировал: менял позицию и скорость движения. Внезапно на шее сзади я почувствовал какую-то влагу. Провел рукой по шее, и моя ладонь оказалась в крови. Но я не был ранен; потом я увидел кровь, густую алую кровь, капавшую через щели вокруг позиции наводчика.
Ты ранен, Карл? крикнул я по внутреннему переговорному устройству.
Нет, не я, ответил Карл. Это Хайнц. Передай-ка мне индивидуальный пакет.
Я протянул Карлу аптечку с перевязочными средствами, но через минуту он тихо сказал:
Мне кажется, Хайнцу конец Я уже использовал пять бинтов Он без сознания.
Будь сам осторожнее, не высовывайся! заорал я и в тот же момент услышал, как Карл вскрикнул. Я моментально прыгнул наверх и, перевернувшись через голову, распластался рядом с Карлом. Он был ранен легко в челюсть. А вот с Хайнцем дела обстояли совсем плохо. Ему разворотило нижнюю часть живота. Перевязав Карла, я зарядил пушку и выстрелил по позициям противника, потом еще и еще. И интенсивность вражеского огня действительно несколько снизилась, хотя я стрелял особо не целясь.
Кто-то там шевелится, неожиданно крикнул стрелок-радист и, развернув пулемет, выпустил несколько очередей, но тут же прекратил, посылая в воздух проклятия: пуля невидимого русского солдата пробила ему правую руку.
Я быстро перевязал его и направил свою самоходку к командирскому танку. Ротный был очень огорчен.
Как можно скорее поезжайте назад и ждите дальнейших указаний во втором эшелоне, он расположился где-то в окрестностях Нижнего Курпа.
Мы развернулись и помчались в тыл на предельной скорости. К моему удивлению, мы продвинулись вперед более чем на шесть километров, пехота далеко отстала, находясь все еще вблизи исходных рубежей. На обратном пути мы попали под ураганный огонь из всех видов стрелкового оружия. Казалось, что вся местность вокруг кишит красноармейцами. Они лезли из всех щелей и укромных уголков. Несмотря на ранение, мой радист приладил пулемет на место и дал длинную очередь, оставляя позади цепочку трупов. Мы с Карлом возились у пушки, поддерживая огнем пулеметчика и швыряя ручные гранаты. Одна из них попала прямо в окопчик, и через мгновение оттуда взрывом выбросило тело красноармейца. Один из солдат противника, невзирая на свинцовый ливень, неотступно бежал за нами, держа в руке противотанковую гранату, которую, как видно, намеревался бросить в нас. Я невольно даже залюбовался его одухотворенным лицом, выражением отрешенности от всего земного и непоколебимой решимости. Но он представлял для нас реальную угрозу, и пришлось с ним расправиться.
Наконец показались первые дома Нижнего Курпа, и я, после расспросов, нашел дорогу к главному перевязочному пункту. Хайнц был еще жив, когда мы его клали на носилки, но умер до прихода врача. Страшно расстроенный потерей, я получил его немудреные пожитки, в том числе и два любительских снимка. Письмо отцу он написать не успел.
Двое раненых из моего орудийного расчета остались на перевязочном пункте. Расставание с ними далось нелегко.
Проклятое невезение! повторял Карл с досадой.
А стрелок-радист все просил меня не сердиться на него, уверяя, что предпочел бы остаться при орудии.
Усталые и расстроенные, я и механик-водитель поехали искать второй эшелон и нашли его в ближайшей ложбине. И только мы приготовились лечь спать, как засвистели первые бомбы.
К вечеру мне прислали трех новых солдат в качестве замены выбывших в моем орудийном расчете, а вскоре к нам явился обер-фельдфебель и приказал с наступлением темноты сопровождать на передовую два грузовика с продуктами питания.
Пережив по дороге несколько незначительных стычек с противником, мы в конце концов благополучно добрались до передовых линий, где обнаружили, что наш батальон тем временем занял оборону в огромном кукурузном поле. Не успели мы разгрузиться, как заиграл «сталинский орган». В эту ночь я спал крепко и без сновидений.
С рассветом мы снова были в пути. Широкая долина лежала в тумане, а вершины высоких гор были окрашены в розовый цвет. Впереди и слева проступали очертания города Малгобека, центра района нефтедобычи. Большое белое здание было освещено лучами восходящего солнца, приземистые нефтехранилища еще прятались в тени.