Мы выгрузились в Сталино (ныне Донецк. Ред.) и выехали на грузовиках в сторону Ростова. Наступление на Кавказ шло уже полным ходом. Когда мы проезжали Таганрог, я сумел получить отпуск на двенадцать часов и поспешил на машине посетить памятные места, так много значившие для меня.
В первую очередь я отправился к дому, где мы проживали, когда стояли в Таганроге. Но уже во дворе дома меня поразила какая-то странная общая атмосфера. Выйдя из автомашины, я поднялся по лестнице в свою бывшую квартиру. Старая бабушка в страхе отпрянула, когда я внезапно появился перед ней в комнате.
Бабушка, сказал я, разочарованный приемом, разве вы меня не узнали?
Старуха подошла поближе, пристально разглядывая меня, а потом бросилась мне на шею:
Пан Эрих, пан Эрих!.. О, Эрих! И зачем вы только покинули Таганрог?
А где Надя? спросил я, стараясь ее успокоить.
В публичном доме, помрачнела старуха.
Я буквально вытаращил глаза. Не может быть! Изящная, красивая Надя и в публичном доме.
Как как это случилось? едва выговорил я.
В публичном доме, помрачнела старуха.
Я буквально вытаращил глаза. Не может быть! Изящная, красивая Надя и в публичном доме.
Как как это случилось? едва выговорил я.
Не спрашивайте
А что с Марушкой?
Она где-то в Германии. Они пришли ночью и забрали ее. Работает на лесопилке. До сих пор я получила от нее два письма. Ей очень достается: много работы и мало еды.
Мы сидели и беседовали около часа. Я спрашивал, она отвечала, но ничего приятного я не услышал.
Не все немцы хорошие, заключила она устало. Знаю, что вы скажете. О боже, знаю. Она быстро перекрестилась. Русские тоже не очень хорошие Но мы ведь так надеялись на вас, и вы так много обещали
Я встал, с трудом передвигая ноги, будто налитые свинцом, и принес из машины хлеб и консервы.
Храни вас Господь! проговорила старуха, целуя мне руку и заливаясь слезами, и шепотом добавила: Возвращайтесь, пожалуйста, с вашими друзьями и прогоните полицаев и злобных комендантов.
Как во сне, я брел по улицам к большому многоквартирному дому, в котором жила Инесса. Мои ноги подгибались, когда я вошел в подъезд, но я заставил себя подняться по лестнице. Инесса оказалась дома и сразу меня узнала.
Итак, вы снова здесь. Ну и как обстоят ваши дела? идя мне навстречу, спросила она по-немецки, который звучал уже значительно лучше.
Об этом я хотел спросить вас, ответил я более серьезным тоном, чем следовало.
Крупные слезы заструились по ее нарумяненным щекам.
О Эрих! Жизнь такая трудная. Вы знаете: на моих руках моя мать и маленькая дочка И я постоянно в страхе, что донесут в гестапо. Ведь мой муж еврей. Как все это не похоже на наши былые мечты, как не похоже на то, что вы и ваши друзья говорили нам. А знаете ли вы, что жители дома до сих пор вспоминают всех вас? Первые, говорят они, были освободители, вторые поработители, а третьи палачи.
Вы слишком сгущаете краски пробормотал я. Война пока еще не закончилась
Она никогда не закончится, тихо заметила Инесса. Ваши городские коменданты, гестапо и службы, обеспечивающие трудовую повинность, просто вынуждают все больше и больше людей уходить в партизаны, даже тех, кто, рискуя жизнью, приветствовал вас, когда вы впервые пришли. Но теперь они же говорят: «Если нам суждено быть отправленными на принудительные работы, то пусть уж лучше это делают соотечественники, по крайней мере мы сможем с ними разговаривать на своем языке. И, кроме того, Сталин заверил, что после войны все будет по-другому».
И вы в это верите?
Нет, я лично не верю, улыбнулась Инесса. Но многие верят. Ведь русские готовы поверить в любую сказку Они очень восприимчивы к пропаганде и забывчивы, как дети Вы, немцы, могли бы все сделать по-своему. А если повернется иначе, то мне крышка. Ведь я танцую и пою в солдатском кабаре. Меня расстреляют, если те, другие, вернутся, а они непременно вернутся, закончила она уныло.
Не говорите глупостей, перебил я Инессу. Кавказ вот-вот падет.
Очень может быть а может, и нет Но что это мы все время говорим о политике. Вы, наверное, голодны
Нет, постойте. Расскажите мне еще что-нибудь.
Ах, оставьте, ради бога. Мне все это порядком надоело Иди ко мне
Инесса потянула меня к себе, но я не шелохнулся.
Тебе не следует бояться, со мной ты в полной безопасности, улыбнулась она сквозь слезы. Твоя Инесса обязана посещать доктора через день, иначе не позволят петь в кабаре. Внезапно она прижала ладони к лицу. Боже мой! Чем мы провинились, чтобы заслужить такое? Сначала НКВД и смерть за каждым углом, а теперь это
Я встал и тихонько удалился. Сказать мне было нечего. Внизу, во дворе, узнав меня, ко мне подбежала радостная дочка Инессы:
Пан Эрих! Пан Эрих!
Я отдал ей весь свой дневной рацион и набил ее карманы рублями и марками.
Напоминай иногда обо мне своей маме!
Глава 6
Танковое сражение на Кавказе
И снова я в Ростове, опять перешедшем в наши руки и сильно разрушенном после необычайно интенсивной бомбардировки немецкой авиацией. Поперек главной улицы над головой ярко освещенный транспарант: «Солдаты, остерегайтесь смертельных азиатских венерических болезней!»