А че былото?
В Осетии ему однажды помог. Владик отрешенно похлопал себя по карманам. Мелочь.
А че былото?
В Осетии ему однажды помог. Владик отрешенно похлопал себя по карманам. Мелочь.
Ответ показался многозначительным, все уже смотрели на Влада как на героя.
Расскажи!
Кугить есть у кого?
Ему протянули сразу три пачки. Выбрав полную и помоднее, вытянул из нее сигарету, прикурил от услужливо протянутой зажигалки, пачку уверенно положил в свой карман.
Значьтак Он проследил взглядом за зажигалкой, пока та не исчезла из виду.
Дело было зимой в Северной Осетии, ближе к ингушской границе. Хмурые тучи плотной завесой сковали небосклон, выпал густой снег. Непривычные к зимним дорогам южане то скользили на своих машинах по гололеду, то вязли в глубоком снегу. На дорогах Владикавказа аварии.
На утреннем разводе сообщили новость о том, что ночью на восточной окраине Владикавказа был обстрелян один из блокпостов с калининградскими милиционерами, были потери, по этой причине наряды на всех постах срочно усиливали.
Владислав развозил отряд по блокпостам на автобусе «КАВЗ»: в то время он являлся заместителем командира и единственным из отряда, имеющим категорию на управление автобусом.
Выехав из столицы, он, лихо объезжая колонны увязших в снегу автомашин, приближался к блокпосту «Кавдаламит». Дальше уже Ингушетия. Примерно посередине между поворотом на поселок Редант-II и Кавдаламитом затор. В кучу собрались примерно машин двадцать. Посреди этой колонны выделялся милицейский «уазик» с ингушскими номерами.
Ну, что, мужики, пгиехали, сообщил Владик ребятам, дальше уж какнибудь пешочком. Вы уж извините, если бы не эти машины
Ну, пешочком, так пешочком.
Парни высадились, собрав бутор, пошли. А иначе никак нельзя: справа высокая скала, слева обрывчик, по обочинам машины стоят вкривь и вкось. Между ними автобусу не протиснуться. Смена по обочинам и потопала.
Владислав уже сдавал назад, чтобы развернуться, но тут заметил, что к автобусу бежит черноглазый бровастый милиционер и радостно машет руками:
Стой, стой!
Влад открыл дверь:
Что случилось?
Выяснилось, что сержант, водитель ингушского «уазика», заметил, как Владислав с автобусом по снегу лихо управляется, будто его и нет вовсе:
Помоги, друг! Вытащи машину, спешу! А то пока сюда бульдозер подгонят!
Так я же к тебе не подъеду. Владик показал на колонну. Как я между ними?
А как это ты так ездишь? Ингуш показал на автобус. Другие бы застряли уже давно! Садись на мою, как брата прошу, помоги выехать! Сержант незаметно кивнул в сторону «доброжелательно» настроенных к ингушу водителей-осетин. Я же один, помоги, прошу, больше некого просить.
После таких слов трудно отказать.
Ладно
Поставив автобус на обочину, Владик прошелся до «уазика», завел, ловко лавируя промеж легковушек, выехал. Даже до накатанной колеи проехался.
Спасибо, брат! Век не забуду! Сержант протянул руку: Ахмет.
Владислав.
Сколько с меня?
Да ты что, оху очумел?
Ты откуда? Не ногаец?
Север, якут.
Пузырь хоть возьмешь?
Давай.
Выручил, брат! Ахмет выудил изпод сиденья бутылку, протянул Владу. Будешь у нас в Назрани
Наши люди за ответом на такси не ездят:
Да нет, уж лучше вы к нам!
Оба засмеялись.
А что у тебя автобус прострелянный?
До меня калмыки ездили, стреляли в них. И нас недавно подорвать пытались
Вот и вся «героическая» байка, но ребяткам понравилась:
Ездить не умеют, понимаешь
Чайники!
Ну, ладно, Владик, мы поехали, бывай! Тебе курево оставить?
Ага спасибо, бгатцы!
Машина, хрустнув коробкой передач и брызгаясь ошметками грязи, пошлепала на ПВД.
Возможно, с Топорковым в чемто и можно согласиться мутно все это. Никакой определенности с союзниками нет. Если они между собой враждуют непонятно изза чего, так и в отношении нас: что они за пазухой держат?
Однажды пришла скупая весть про того ингушского участкового Хасана. Он приехал по какимто делам в Назрань, где его буквально в центре города поджидала бандитская засада в количестве шести человек, вооруженных автоматами и пулеметом. Из-за угла, шесть на одного романтика.
Из какого оружия в его сторону выпустили очередь мне неизвестно, но ингушскому милиционеру Хасану в ответ хватило шесть пистолетных патронов и нескольких секунд для того, чтобы прикончить всех шестерых ингушских боевиков. Воины джихада умерли как настоящие мужчины: с оружием в руках.
В том, что все они погибли, виноват не случай, как могут со злорадным чувством подумать неверные, и не заслуга противника так было угодно Аллаху: все, что ни творится в этом мире, происходит по воле Всевышнего! Тем более что, выходя на тропу войны, на джихад, воин уже внутренне готов к тому, что он, вероятнее всего, не вернется домой живым: но это его мало беспокоит, ибо награда Аллаха неизмеримо выше. Смерть молодых героев это также и не трагедия, не горе это означает только одно: Аллах выбрал самых достойных и сделал их шахидами[10], то есть людьми, погибшими за свою веру; их испытания закончились, и врата рая для них открыты.
Война не прекращается ни на день: прогремел взрыв на Старопромысловском шоссе в сотне метрах от въезда на территорию комплекса правительственных зданий. Были ранены три милиционера, один из которых скончался по дороге в больницу. Террорист-смертник взорвал себя у входа в Государственный театрально-концертный зал, где начинался спектакль. Погибли шесть человек. Террорист-смертник на велосипеде подорвал сам себя в самом центре города, у здания МВД Чечни, убив двух милиционеров и ранив не менее пяти человек. Обстрелы, подрывы ежедневно, ликвидация сотрудников силовых структур ежедневно