Связей на вещевом складе у меня не было, и я пользовался поговоркой "Чистые погоны – чистая совесть", хотя желание пришить желтые полосочки на красные погоны теребило меня каждый раз, когда я видел такие лычки на плечах товарищей.
– Принес? – Роман, сидя за столом, красивым почерком выводил в толстой тетради строчки. – Ставь, сейчас кофейку попьем. Ты рисовать умеешь?
– Как курица лапой, – честно признался я. – И не пытайся сделать из меня художника.
– Ну, а писаря?
– Ром, ты же знаешь, на машинке я могу…
– Значит и писарем сможешь, – задумчиво сказал Роман, вставая и расставляя стаканы. – Тебе сколько сахара?
– Две. Но какой из меня писарь? Ты мой почерк видел?
– А почерк не главное. Помнишь, как правописанием в школе занимались? Получишь образец…
– И буду пять лет тренироваться?
– Нет, пяти лет тебе не дадут. А вот газету, например, "Правду" на ночь получишь переписывать, и к утру уже будет более-менее приличный почерк. Писарями не рождаются – ими становятся.
– Не умею я…
– Не умеешь – научим. Не хочешь – заставим, – задумчиво произнес
Родионов известный армейский афоризм.
– Ром, кончай издеваться, – не понимая, серьезно он или нет, попросил я.
– Ром, оставь его, – поднял глаза от какого-то журнала Виталий. -
Ну, не хочет человек…
Удар в дверь заставил нас обернуться. В проеме стоял майор
Коновалов и майор Костин.
– Кофе пьете? – недовольно спросил комбат.
– Балуемся, – спокойно ответил Родионов. – Вам налить, товарищ майор?
– Налей, – согласился Коновалов. – Костин, ты будешь?
– Я домой пойду.
– Какое домой? Ты приказ начштаба слышал? Стенгазеты должны быть!! Полковые. Ты ответственный.
– Чего я их рисовать буду?
– А кто?
– Замполит в отпуске? Значит, Родионов с Сенедой…
– А у нас ватмана нету, – мягко сказал Виталий.
– Как нету?
– Ну, нету. Закончился весь.
– Ты меня подставить хочешь. В ротах смотрели?
– Везде уже смотрели. В полку нету. Ноябрь месяц, товарищ майор.
Весь израсходовали.
– Вот это влипли, – загрустил начштаба батальона. – Егоркин три шкуры спустит.
– А у него тоже нету, – уточнил Роман, наполняя еще две кружки.
– Неужели такая проблема, ватман? – удивился я вслух.
– А ты можешь ватман достать? – поймав мысль, резко повернулся ко мне Костин.
– А чего его доставать-то? У отца на заводе есть конструкторский отдел, не на газетах же они проектируют. Надо только зайти и взять…
– Отец где работает?
– На заводе. Главный инженер. Даст команду и…
– Можешь попросить отца, чтобы прислал? Я тебя в город отпущу позвонить.
– Товарищ майор, – ухватился я за возможность. – Надо самому. Кто же посылать станет? Да и посылка идти сюда будет долго…
– Ладно, подумаем.
– Чего думать? Чего тут думать, Костин? – заговорил комбат. -
Тащи его к начштаба.
– Что, прямо сейчас? Утром, утром, он все равно домой ушел.
– Ну, как знаешь. Приказ был дан тебе, – попытался отмежеваться
Коновалов.
– Пошли, по дороге все обсудим.
И они вышли из канцелярии, так и не выпив кофе.
– Ты думаешь, что у тебя получится попасть домой? – заговорщицки посмотрел на меня Роман. – Надуют ведь.
– Шанс-то есть.
– Да шанс есть всегда, но тут армия, и играют только в одни ворота. Пошли телевизор смотреть. Виталь, бросай это дело, все равно ночью сидеть.
– И то верно, – согласился Сенеда, поднимаясь из-за стола. -
Программа "Время" – святое дело.
Утром я помогал старшине роты. Старший прапорщик Ткачук был грамотным, не очень строгим и знающим свое дело старшиной. Он точно требовал от всех сдавать и получать вещи, пододеяльники и наволочки, выдавал сапоги и пилотки и гонял роту, когда требовалось, так, что со стен штукатурка сыпалась. Его голос всегда отдавал теплотой, но мало кто обращал на это внимание.
– Санек, сходи к начальнику вещевого склада, да возьми с собой двух-трех воинов, пусть белье отнесут.