Ни на следующий день, ни через день мы в часть не поехали. Завтра переносилось на послезавтра и так далее с постоянными Сашкиным обещаниями. Каждый раз он говорил настолько уверенно, что именно завтра мы обязательно должны уехать, так как нас давно ищут, что я не находил в себе силы ему возражать и соглашался отдыхать в Москве, в его шикарной квартире. Отдыхать у Денискиных дома было круто. Его отец звонил то из Греции, то из Болгарии, то из какой-то другой страны, советуясь с женой, привозил вечером разные заграничные фрукты и сладости. У нас с Сашкой оказался один размер ноги.
Незначительная разница в комплекции позволила мне, сбросив армейское обмундирование, облачиться в его фирменные кроссовки, джинсы и футболку. Прихватив с собой только комсомольские билеты, мы катались по Москве, наслаждаясь свободой.
– Сашка, а как нам на Красную Площадь попасть?
– Не знаю.
– Ты чего не коренной москвич?
– Коренной. Но чего на Красной Площади делать?
– Ну, хочется мне. Побывать в Москве и не пройтись по Красной
Площади, это, как говорил Ленин: "Быть в Кремле и не зайти в
Мавзолей"…
– Ленин про Мавзолей?
– Совсем у тебя с шуткой юмора, как говорит начальник вещевого склада, плохо. Ну, тезка, везешь меня на место парадов и гробниц глав политбюро всея Руси?
– Ладно, черт с тобой, поехали.
Путешествуя по городу мы наткнулись на парня из школы, в которой я учился, и на моих старых знакомых из Питера. Мы разговорились, я передал приветы и разошлись.
– Кто у кого в гостях, – поражался сослуживец. – Ты у меня в
Москве или я у тебя?
– Да так, как ты город знаешь, действительно непонятно, кто у кого. Почему мы должны ехать вокруг, если есть прямая дорога?
– Там не проедешь, там правительственные дачи.
Мы стояли на остановке в ожидании автобуса и от скуки начали маршировать в ногу.
– Кругооооом, арш!
Резкий поворот кругом, три шага. Кругооом, а-арш! И одновременно, лицом к лицу мы столкнулись с внимательно наблюдающим за нами майором. Рука автоматически начала подниматься для отдания чести, но я ее остановил. Загар кистей рук и шеи заканчивающийся чуть ниже кадыка говорил о нашем непосредственном отношении к армии.
– Что, ребятки, только что уволились? – улыбаясь спросил майор.
– Так точно, товарищ майор.
– Где служили?
– Гвардейская учебно-танковая дивизия в Коврове. Мотострелковый полк.
– Чем заниматься будете?
– Учиться. Но это с осени, а пока – гуляем.
– Славно вам погулять, ребятки. До свидания, – махнул рукой к фуражке майор и сел в подошедший автобус.
– Хороший нам майор попался, – сказал Сашка.
– А он все равно не мог бы ничего нам сделать. Для него мы гражданские, нас только менты имеют право проверять.
– Так у нас только комсомольские билеты. Мы чего, с комсомольского собрания едем?
– Сплюнь, нам лучше не попадаться при любом раскладе.
Сашка был заядлым футболистом. И не болельщиком, а тем, кто любил побегать, погонять мяч. Все свободное время он носился в соседнем дворе. Своих московских родственников мне видеть не хотелось, да и кататься по городу я не имел большого желания, и я целые дни проводил напротив большого телевизора Сони.
– Ты только порнуху не включай днем, а то предки…
– У тебя еще и порнуха есть?
– Внизу, под телевизором посмотри. Там все есть.
Порнухи было немало. Я бы даже сказал, что она составляла большую часть имевшихся у семьи Денискиных видеокассет, и за часы сидения у телевизора в шикарном кресле с широкими ручками, уложив пульты от видео и телевизора рядом с собой, я смотрел все подряд, чувствуя себя богачом из фильма. Ощущение отсутствия денежного ограничения вызывала во мне волнительные чувства. Нет, я не завидовал Саше и его семье.