Одна за другой несколько итальянских дивизий были отведены с
фронта, и, что любопытно, их дислоцировали в окрестностях города - якобы для того, чтобы предотвратить угрозу вражеского десанта. Честно говоря,
мы совсем не верили в такое объяснение. Если случится так, что наши отношения с итальянцами испортятся, то мы, единственная немецкая дивизия -
парашютисты генерала Штудента и несколько подразделений командования и связи генерального штаба Кессельринга, - окажемся лицом к лицу с
группировкой войск, имеющей над нами подавляющее преимущество: в ее составе семь дивизий. Нам уже больше не удавалось даже опознавать
итальянские воинские части, которые прибывали беспрестанно.
Тем временем моя небольшая личная “разведывательная служба” наконец-то принесла мне почти полную уверенность, что Муссолини находится в
одном отеле, расположенном у подножия пика Гран-Сассо, разумеется под хорошей охраной. Тогда в течение нескольких дней мы тщетно пытались
раздобыть подробные карты этого района. Поскольку строительство отеля закончилось лишь незадолго до начала войны, то пока этого здания ни на
какой карте не было. Нам удалось раскопать только две зацепки: рассказ одного немца, проживающего в Италии, который в 1938 году провел в этом
отеле свои зимние каникулы, и буклет одного туристского агентства, где расхваливались красоты этого рая для лыжников в самом сердце Абруццских
гор.
Поскольку эти данные были слишком расплывчатыми, чтобы позволить подготовить такую крупную операцию, то мы оказались вынуждены как можно
быстрее получить аэрофотоснимки.
Генерал Штудент предоставляет в мое распоряжение самолет, оснащенный автоматической камерой, и утром 8 сентября я взлетаю с Пратика-ди-
Маре, что неподалеку от Рима, вместе с Радлем и офицером разведки штаба дивизии; этому последнему предназначается важная роль в той операции,
которую мы планируем.
Поскольку необходимо любой ценой скрыть от итальянцев цель нашего полета, то мы решили пересечь Абруццские горы на высоте примерно 5 тысяч
метров. Даже пилот не посвящен в тайну: ему сказали, что мы собираемся сфотографировать несколько портов на Адриатике.
Когда мы оказываемся километрах в тридцати от Гран-Сассо, то решаем сделать несколько снимков, чтобы испытать эту огромную камеру,
встроенную в брюхо самолета. И тогда мы обнаруживаем, что перемотку пленки заклинило из-за мороза. Аппаратом пользоваться нельзя. К счастью, мы
взяли с собой портативную камеру: придется работать с ней как получится. Между тем мы уже страдаем от холода, потому что надели на себя только
легкую форму африканского экспедиционного корпуса. Поскольку во время полета невозможно полностью открыть большой застекленный купол задней
кабины, то нам приходится выбить один из его сегментов, чтобы создать обзор для камеры. Конечно, получается неудобно, потому что фотограф будет
вынужден высовывать в это отверстие голову, плечи и руки.
Я отваживаюсь сделать это первым. Я бы никогда не поверил, что воздух может быть таким холодным, а ветер - таким резким. С трудом
протискиваюсь в отверстие грудью, а Радль удерживает меня за ноги. Несколько мгновений спустя мы пролетаем над Кампо-Императоре, диким плато со
сложным рельефом, расположенным на высоте примерно 2 тысячи метров, из которого одной глыбой вздымаются до высоты 2900 метров отвесные склоны
Гран-Сассо. Серые и коричневые утесы, бесконечные голые обрывы, пятна фирна - плотного зернистого снега, - затем мы проходим над нашей целью -
отелем, массивным сооружением, даже если смотреть с этого расстояния.