Собственно Чайный домик находился в правом крыле здания. Я вошел в
просторный вестибюль, меблированный удобными креслами и несколькими столами. Пол был застелен толстым ковром. Меня встретил капитан СС и
представил пяти другим офицерам - подполковнику и майору сухопутных войск, двум подполковникам Люфтваффе и майору СС. Вероятно, ждали только
меня, поскольку сразу после представления капитан вышел, чтобы через минуту вернуться.
- Господа, - объявил он, - я провожу вас к фюреру. Каждый из вас коротко изложит свою военную биографию. Затем фюрер, возможно, задаст вам
несколько вопросов. Следуйте за мной...
Сначала мне показалось, что я плохо понял. Потом безотчетный страх почти парализовал мои ноги. Через несколько мгновений я должен был, в
первый раз в моей жизни, предстать перед Адольфом Гитлером, фюрером Великой Германии и Главнокомандующим вооруженными силами рейха! Вот уж,
действительно сюрприз из сюрпризов! “В волнении я, наверное, наделаю непростительных ошибок и буду вести себя как последний дурак! Только бы все
прошло нормально”, - думал я, следуя за другими офицерами. Мы прошли метров сто, прежде чем я начал соображать, в каком направлении мы идем.
Мы вошли в другое здание, тоже деревянное, и оказались в просторном вестибюле, похожем на тот, что был в Чайном домике. Я успел лишь
заметить светильники, рассеивающие мягкий свет, и на противоположной стене небольшую картину в скромной раме - “Фиалка” Дюрера. Затем наш
провожатый распахнул одну из дверей, и мы прошли в большую комнату, размером примерно шесть на девять метров. Справа от меня была стена с
множеством окон, закрытых простыми занавесами. На середине стоял массивный стол, покрытый картами. Перед монументальным камином, занимавшим
почти всю левую стену, находился маленький столик и вокруг четыре или пять кресел. В глубине - свободное пространство, на котором и остановилась
наша группа. Как самый младший по званию, я занял место на левом фланге ряда. На бюро, расположенном между двумя окнами, я заметил
безукоризненный частокол остро заточенных карандашей. “Именно здесь вырабатываются величайшие решения нашей эпохи”, - успел только подумать я,
как прямо перед нами распахнулась дверь.
В едином порыве мы застыли, головы повернулись в сторону двери. И вот я переживаю незабываемое мгновение: появляется человек, который
больше, чем любой другой государственный деятель, решительно повернул судьбу Германии, мой господин, которому я безраздельно предан уже много
лет и которому я абсолютно доверяю. Какое странное ощущение солдата, внезапно представшего перед своим главнокомандующим! (Я полагаю, что в тот
момент, когда я пишу эти строки, более поздние чувства смешиваются с теми менее точными и менее связными, что мой мозг смог зарегистрировать в
тот миг.) Подойдя размеренным шагом, фюрер приветствовал нас, вскинув руку тем характерным жестом, который мы так хорошо знали по газетным
фотографиям. Одет он был очень просто: мундир офицера вермахта без знаков различия, белая сорочка и черный галстук. На левой стороне мундира я
различил Железный крест первого класса - награду Великой войны - и черную нашивку за ранение.
Пока капитан СС представлял офицеров на другом краю нашего строя, я не мог рассмотреть фюрера так хорошо, как того желал. Нужно было
сдерживать себя, чтобы не сделать шаг вперед, ибо я не хотел упустить из вида малейший его жест. Сначала я только слышал его деловой голос,
задававший короткие вопросы. Особенный тембр этого голоса был мне уже хорошо знаком из радиопередач.