Оказалось, моя секретарша уже сбилась с ног в поисках меня. Почти два часа
меня искали везде, где только можно.
- Шеф, вас вызывают в ставку фюрера! - возбужденно прокричала она в трубку. - До семнадцати часов самолет будет ждать вас на аэродроме
Темпельхоф.
Я понимал весь этот ажиотаж - ведь до сих пор меня никогда не вызывали в ставку. Скрывая, насколько можно, волнение, охватившее меня, я
только сказал:
- Передайте Радлю, пусть немедленно идет ко мне в комнату, уложит мою форму и туалетные принадлежности в чемодан и привезет все на
аэродром. Я туда отправляюсь прямо сейчас. Вы не знаете, о чем может идти речь?
- Нет, шеф. Мы ничего не знаем.
Я торопливо попрощался со своим другом, который был явно взволнован, узнав, что меня вызвали в ставку, и прыгнул в такси. По дороге я
пытался догадаться о причине столь неожиданного вызова. Может, речь пойдет об операции “Француз” (диверсии на иранских железных дорогах)? Или о
проекте “Ульм” (нападение на военные заводы Урала)? Все возможно, хотя я плохо представлял, как мое присутствие в ставке фюрера могло ускорить
подготовку к этим операциям. “Ну что ж, - сказал я себе, - поживем - увидим!"
На аэродроме Радль, мой адъютант, уже ждал меня с чемоданом и портфелем. Я быстро переоделся. Радль рассказал мне последние новости. По
радио только что объявили о смене режима в Италии, но ни я, ни он не видели никакой связи между этим событием и моим вызовом в ставку.
Когда мы направились к летному полю, я увидел, что винты “Юнкерса-52” начали медленно вращаться. “Какой комфорт, - успел подумать я, - этот
огромный самолет для меня одного!” В последний момент я вспомнил, что забыл сказать главное.
- Надо, чтобы я мог с вами связаться в любой момент! - крикнул я Радлю. - Как только я узнаю, о чем идет речь, я вам позвоню. Две роты
пусть находятся в полной боевой готовности! Это главное!
Самолет взлетел, развернулся и начал набирать высоту. Я снова принялся гадать. Что меня ждет в ставке фюрера? С кем я встречусь? Чем больше
я размышлял, тем меньше понимал. В конце концов я прекратил попытки разрешить эту загадку и принялся рассматривать самолет, в котором был
единственным пассажиром. Прямо перед своим креслом я обнаружил небольшой шкафчик с напитками. Набравшись наглости, я через приоткрытую дверь
спросил у летчиков, имеет ли право пассажир пользоваться его содержимым. Двух рюмок коньяка оказалось достаточно, чтобы успокоить мои нервы, и я
смог с высоты полюбоваться живописными видами земли, над которой мы пролетали.
Вскоре мы пересекли Одер, и под нами поплыла зеленая шахматная доска Новых территорий в чередовании лесов и полей. Мне любопытно было, где
мы приземлимся, - ведь до сих пор я не знал о ставке фюрера, как и большинство смертных, больше того, что она расположена в Восточной Пруссии и
носит кодовое название “Волчье логово”. К счастью, мой адъютант позаботился обо всем и положил в мой портфель карту Германии, по которой я мог
проследить наш маршрут. Через полтора часа после взлета с берлинского аэродрома мы пролетели, на высоте километра, над городом Шнейдемюль, затем
пилот, в кабину которого я к тому времени перебрался, показал мне пальцем внизу зеркало большого озера и перекресток железных дорог Варшава -
Данциг и Инстенбург - Познань. Железнодорожные пути выделялись на земле с ясностью геометрического чертежа, и я подумал, какую прекрасную цель
представляет этот перекресток железных дорог для авиации противника.