Твоя сотня должна незаметно пробраться в Поречную слободу, затаиться и ждать, когда откроются Перечные ворота.
— С чего они вдруг открыться должны? — продолжая хмуриться, спросил Горбач. — Или ты считаешь, что Климога, осады убоявшись, через них побежит к ладьям спасаться?
— Нет, конечно. Да и бежать ему некуда, это он понимает… А Перечные ворота для твоей сотни я открою.
— Каким образом, князь? Неужто чародейство поможет? Не слышал я прежде о таких чудесах.
— Верно, магия здесь ни при чем. Чучу благодарить надо — он лазейку в крепость нашел. Через нее с тридцатью бойцами проскользну за стену и постараюсь, покуда борейцы будут Жданом озабочены, перебить стражу Поречных ворот.
— Легко сказать, — возразил Горбач. — А вот как проскользнется? Климога только рад будет, что ты сам голову под меч несешь… Зачем? Кому угодно прикажи — мне ли, Ждану, — разве не справимся?
— Приказал бы, если б не знал, что сам идти должен.
— Да с чего сам-то? — вскочил на ноги Ждан. — Что за причина такая?
Владигор промолчал. У него не было объяснения. Ведь и слова «Найди свою дорогу!» отнюдь не означали, что он обязан пробираться подземным ходом во вражье логово, презрев всяческую опасность. Однако Небесный Покровитель сказал: «Доверься голосу души», а душа как раз и торопила его нынче, звала — иди! Объяснишь ли такое?
— Не будем спорить, — твердо произнес Владигор и жестом велел Ждану сесть на место. — У каждого из вас трудные задачи, от каждого зависит общий успех. Ты, Ждан, если дружинники главные ворота одолеть не смогут, отступай без задержки — зря людей не губи. Но далеко не уходи, дразни борейцев. Пусть они думают, что вот-вот атаковать начнешь. А ты. Горбач, в его битву не вмешивайся, даже если он в крепость ворвется.
— С двумя сотнями? Да и тех уже не будет — побьют половину. На площади перед Княжеским дворцом Климога наверняка свежих бойцов поставит. Как Ждан с ними управится?
— Вот поэтому и не вмешивайся. Твоя сотня для того и должна силы сберечь, чтобы, пройдя через Перечные ворота, ударить по борейцам сзади. Если у дружинников ничего не получится, то именно твоей задачей станет к главным воротам прорубиться и открыть их для войска.
— А войско где? — продолжал сомневаться Горбач. — Кабы мы еще днем гонца послали в предгорья, глядишь, пятьсот человек, которые там дожидаются сигнала, к полудню сюда поспели бы. Но припозднились мы, теперь они раньше завтрашнего вечера к Ладору не поспеют…
— Ну, как понимаю, настал мой черед, — встрепенулся молчавший до этого момента Филимон.
— Правильно, Филька, — подтвердил Владигор. — Сам ведь говорил, что служба такая. Передай мой наказ: коней не жалеть, во весь опор мчаться к стольному городу. Кто безлошадные, пусть легкие плоты сколачивают, а то и просто на бревнах по Звонке спускаются. Очень важно, чтобы успели они Ждана поддержать, когда его храбрецы в крепость ворвутся!
Он окинул взглядом всех четверых, положил руку на крестовину меча и сказал негромко:
— Завтрашний день все решит. Но помните, други не за князя Владигора сражаетесь, а лишь за освобождение земли нашей от проклятой нечисти. О том и бойцам скажите. Многие из них встретят сегодня свой последний рассвет, так пусть знают — вотчина их геройством спасена будет. И да помогут нам Небесные боги!..
8. На земле и под землей
Ладейная роща огибала крепость полумесяцем: северный рог обрывался в полуверсте от околицы Нижней слободы — у дороги, ведущей к главным воротам; южный выходил к берегу Звонки, и оттуда было рукой подать до Порочной слободки. Так что мятежники без особых трудностей могли выполнить первую часть дерзкого плана Владигора — не привлекая чужого внимания, изготовиться к нападению на крепость.