« направился к ней и приветливо улыбнулся.
Это моя книжка, сказал он, указывая на торчавший из-за цветка журнал.
Почему твоя? спросила Натка
Потому что это я забыл. Ну, утром забыл, объяснил он, подозревая, что Натка не хочет отдать ему книжку.
Что ж, возьми, если твоя, ответила Натка, заметив, как заблестели его глаза и быстро сдвинулись едва заметные брови. Тебя как зовут?
Алька, отчетливо произнес он и, схватив журнал, убежал к своему месту» (151).
Она сходит в Симферополе, отца с сыном поезд уносит «дальше, на Севастополь», фабула направляет Натку по месту работы в пионерлагерь (его прототип Артек), но сюжету дано свое движение. Вечером, выйдя к морю, она слышит за поворотом у подножья утеса чьи-то шаги.
«Вышли двое. Луна осветила их лица. Но даже в самую черную ночь Натка узнала бы их по голосам» (154).
налицо значительность важного для сюжета сообщения.
И наутро эти неведомые люди больше всего занимают героиню:
« Нина, помолчав, спросила Натка, ты не встречала здесь таких двоих? Один высокий, в сапогах и в сером френче, а с ним маленький, белокурый, темноглазый мальчуган.
А кто это?
Я и сама не знаю. Такой забавный мальчуган» (155).
Отметим она осведомляется о «двоих»: обычно так не спрашивают про взрослого с ребенком. И второе внешность отца не отмечена, мальчика же описана тщательно и любовно.
Сюжет делает еще один виток. Вечером, придя в свою комнату, героиня в темноте ощущает, что «в комнате она не одна. ясно расслышав чье-то дыхание, поняла, что в комнате кто-то спрятан», и, повернув выключатель, видит, что внесена кровать, «а в ней крепко и спокойно спит все тот же и знакомый, и незнакомый ей мальчуган. Все тот же белокурый и темноглазый Алька». Она рассматривает его трогательные вещички на тумбочке, читает записку «от Алешки Николаева», объясняющую присутствие мальчика в ее комнате (отец-инженер занят на ликвидации аварии; «ты не сердись завтра что-нибудь придумаем»), и впервые за все время ее неустойчивое, полудепрессивное настроение полностью меняется.
«Натка тихонько рассмеялась и потушила свет. На Алешку Николаева она не сердилась» (161).
Намечена ситуация радостной умиротворенности: она в одной комнате с любимым человеком.
Примечателен и утренний разговор:
« Алька, спросила Натка, когда, умывшись, вышли они на террасу, скажи мне, пожалуйста, что ты за человек?
Человек? удивленно переспросил Алька. Ну, просто человек. Я да папа» (166).
Его ответ неважен значим ее вопрос. Это уже едва ли не «Евгений Онегин»: «И начинает понемногу / Моя Татьяна понимать / Теперь яснее слава Богу / Того, по ком она вздыхать» и т. д.
Этот мотив нарастает. В жизни героини произошло важное событие она впервые встречает человека с глубокой внутренней жизнью, остающейся пока для нее недоступной Когда она в какой-то степени проникает в его прошлое, узнав про трагическую смерть матери Альки (расстрелянной румынской коммунистки), это, опять-таки прямо по Пушкину, углубляет ее собственную жизнь, придает ей осмысленность. Второй же план, никем из героев, разумеется, не осознаваемый, за открывшимся ей фактом смерти матери мальчика начинает мерцать ее потенциальная роль мачехи.
Гибель Альки (камень, попавший в висок ребенка) носит неуловимо античный характер. Восприятие ее Наткой описано как восприятие гибели любимого человека. Сила переживания и подспудная передача ее чувств также несут отпечаток античной трагедии.
На поверхности (особенно в эпилоге) повести какие-то возможные будущие, вполне стандартные отношения Натки с отцом Альки, человеком без всякого возраста и заметных внешних черт. На глубине же любовь восемнадцатилетней к шестилетнему мальчику с нерусскими глазами.[85] Соединение невозможно между ними биологический разрыв поколений, неосознанная, но ощутимая роль мачехи, а затем трагедия гибели «пасынка».[86] Но именно в этом сильном, безнадежном и неосознанном чувстве та тайна, которая действительно движет сюжет повести. Тайна же смерти матери Альки, тайна неутихшей классовой вражды (из-за которой гибнет Алька), как и тайна подготовки к новой войне (со сказкой о Мальчише-Кибальчише в центре), которая и выдвинута самим автором в объяснение названия повести, это не более чем звенья фабулы: слой поверхностный.
«Истинная» же тайна двигатель сюжета вновь, как и у Олеши, подспудна; она погружена в слой мифологический, проецируется на историю Федры и Ипполита. Действующие лица мифа Федра с ее трагической любовью, Ипполит (родившийся от амазонки, т. е. воительницы, далекой от посвящения себя семейному очагу и готовой к гибели) и его отец Тезей, по греческой мифологии «представитель чистого героизма»[87] (так и в «Военной тайне»). Амазонки «в определенное время года вступают в браки с чужеземцами (или соседними племенами) ради продолжения рода, отдавая на воспитание (или убивая) мальчиков и оставляя себе девочек».[88] В гибели Ипполита, растоптанного собственными конями, можно найти и «физическое» соположение с гибелью Альки (от несоразмерного его детской хрупкости булыжника), и психологическое (отец Альки косвенный виновник его гибели).