— Женя, ты чего его ножом пырнула, защищаясь?! Так он тебя того…?! — Вскричала та.
— Господи, да нет же! Он лежал уже раненный! Я выскочила от страха в подъезд…
— Соколовская, ты милицию вызывала? — Строго уточнила подруга.
— Да! Но ты представляешь, мы в квартиру заходим, а в комнате, как будто мы с этим… — я подавилась дымом и закашлялась, — веселились всю ночь! — Голос мой зазвенел от слез. — Танька, мне так страшно! Он появился ниоткуда и сейчас помрет в моей квартире, что я в суде говорить буду?! Что мама с папой подумают?!
— Слушай, Жень, ты чего его серьезно ранила?
Похоже, достучаться до сознания Татьяны оказалось делом таким же нереальным, как ходить по высоковольтным проводам в сорока метрах от земли.
— Ты где сейчас? — Задала она снова вопрос.
— В подъезде сижу, его закрыла! Одного.
— В квартиру без меня не суйся! Еду! — Заявила та.
— И аптечку прихвати! — Крикнула я в трубку, где уже звучали короткие гудки.
Огонек истлевшей сигареты обжег пальцы, выбросив окурок, я прикурила снова. Подруга появилась минут через сорок, когда в подъезде уже во всю весело гудел лифт, выпроваживая жильцов дома на работу. Высокая, стройная с модной стрижкой и в беспечно короткой юбке моя подруга мало походила на спасительницу. По сравнению со мной, растрепанной и опухшей от слез, выглядела она свежей и ухоженной, только аккуратно замазанные тональным кремом синяки под глазами выдавали секрет о вчерашнем веселом девичнике. Знала бы я, чем он закончится, в жизни не пошла, а сидела дома с какой-нибудь книжечкой или, на худой конец, посмотрела бы индийский фильм по телевизору.
— Господи, ты и накраситься успела! — Буркнула я, чувствуя ее предательницей.
Мое замечание Танька пропустила мимо ушей.
— Где он?
— Да, в квартире!
— Открывай, — скомандовала она.
— Слушай, Тань, — я схватила ее за рукав модного плаща, — давай лучше туда не пойдем! Мне страшно!
— Ты же сама говоришь, что он умирает! Пойдем хоть посмотрим, — она отодрала мои пальцы, судорожно сжимавшие ее плащ. — Я же врач! Раз уж тебе милиция не помогла, так может оживить его сумеем и спросить, как он у тебя оказался и что успел спереть.
— Ты же ветеринар!
— Да, — с достоинством кивнула подруга, — и давно научилась скручивать паршивых собак. Открывай дверь, я с собой газовый баллончик взяла.
Я отперла замок, и мы обе воровато заглянули в темную прихожую. Стул по-прежнему подпирал дверь спальни, не сдвинувшись за время моего отсутствия ни на миллиметр. Выставив вперед маленький оранжевый баллончик с перцовым газом, подруга с воинственно сведенными бровями вошла в квартиру.
Но маньяк как-то не торопился накидываться на нас, чтобы вытащить награбленное добро.
Из добра у меня имелся только ноутбук и мобильный телефон, а еще десять тысяч рублей, спрятанные на черный день в верхнем ящике комода.
Подруга решительно отодвинула стул и, крадучись, вошла в комнату. Я мелкими шашками следовала за ней, умирая от страха. Неожиданно Таня встала, опустив баллончик, что мне пришлось уткнуться в ее спину. Подруга была выше меня на голову, к тому же носила высокие шпильки.
— Женя, — тихо произнесла Таня, — у меня нет слов.
— Да? — Я выглянула из-за ее спины.
Мужчина на моей постели делал вид, что безмятежно дрых, кажется даже похрапывал. Спальня вернула прежний вид с разбросанными мужскими вещами, только бутыль теперь стояла с коньяком известной марки, а не с виски.
— Так. — Татьяна быстро вышла в коридорчик и, споткнувшись о мои туфли, сморщилась. — Соколовская, я тебе, как врач…
— Ветеринар, — рассеянно поправила я.