А ныне странно выходит. Моего деда король серебром наградил за то, что с вашими хорошо воевал. А я вот с Вами за одним столом сижу, уважение Вам оказываю. Вот главный ихний, ну тех, что были-та, думаете, меня за мой жа стол позвал? Нет. Я для него не хозяин тут. Королевский данник. Не понимаю я этого.
– Мне не объяснить. Власть – везде власть. Везде жестока. У нас тоже. У нас за украденный хлеб не руку, голову бы отрубили. Но ведь девочка Ваша не воровала.
– Так я жа и говорю. Ясное дело. Какая жа власть без силы. Но уважать-та нас должны? Или раз меч в руках, така делай, что хотишь?
– Разве они своевольно делали? Королевский отряд.
– От-та и оно! Неправильное делается. Не понимаю.
– Ехали бы к нам, на север.
– Холодно там у вас.
– Мы живём. Люди живут. Не ссоримся.
– А хозяйство куда? Дом? С собой не увезёшь. Всё добро везти – никаких лошадей не хватит. Та и у вас там всё общее. Не свыкли мы так-та.
– Не всё общее. Дома у семей свои. И мы никому своих правил не навязываем. У Вас одна жена, а у меня – шесть, не буду же я Вам ещё пятерых сватать. Тем более. Вы сами к жёнам сватаетесь, а у нас, наоборот, они к нам. А дом… Построят и дом и дадут всё, что надо. В буурз просто: ты для буурз делаешь, он для тебя.
– И что жа я, к примеру, делать должен буду?
– Хозяйствовать. Мы хлеб растить плохо умеем, а вы можете. Будете других учить.
– И сколька жа землицы отмерите?
– У нас земля общая. Для всех. Сколько хлеба соберётся, на всех делят, чтобы голодных не было. Лучше научите хлеб растить – для всех его больше будет. Для Вас тоже.
– В голодный год и у нас тако жа. А у Вас, стало быть, всё время. Не свычно. Я, значит, спину гну, а все едят?
– Спину все гнут. Кто – в поле, кто – на войне, кто – в рудниках, кому как досталось. Если большая война или беда, тоже все встают. Или у Вас не так?
– Така. А всё жа не свычно. Мы тута на краю живём, к нам королевская власть редко заглянет, а всё жа спокойнее. А у вас тама орки…
– А я кто? – слышно было, как негромко рассмеялся Гхажш. – Я орк и есть.
– Скажете тожа, фреа [14] Гхажш. Орк. Сами жа в позапрошлом годе, как знакомство со мной свели, сказывали, не орк, а вовсе дажа урукхай. Солнца не боитесь. Орки, они ночами налетают, грабят, что ни попадя. Недели две тому соседнюю деревню тожа какая-та ватага ограбила. Человек двадцать убили та домов пожгли. Малый ими вот вроде вашего, сказывают, воеводил. Вот те – орки. А ваши жа ребята другие. На постое своё едят, наше не трогают. Ежели попросили чего, так жа Вы платите. Та ваших-та дажа девки не боятся. Знают, что Вы своему и голову снесёте, ежели безобразить вздумает. Видали ужа. А ежели кто по доброму согласию девке под подол залезет, така оно ей лестно. У нас с позапрошлого году от ваших двое мальчишек народилось, добрыми мужиками вырастут. А Вы говорите – орк.
– Хорошо Вы о нас думаете. Но среди нас добрых мало, всякие есть.
– Всякие и среди нас есть. Наши тожа иной раз в орки уходят. Кто от тоски та бедности, кто от буйного нрава. По южном тракту, знаете, сколь таких озорничает? Я вот что скажу…
Говорившего прервал звук распахивающейся двери. Кто-то тяжёлый вошёл, поскрипывая половицами. Потом об пол что-то стукнуло и покатилось.
В соседней комнате помолчали, и потрясённый голос хозяина сдавлено прошептал: «Ну, гостеньки дорогие… Ну удружили, така жа и удружили…»
Глава 10
– Хозяюшка, – таким же тихим шёпотом произнёс Гхажш, – Вы ребёночка уведите, ни к чему ей на такие вещи смотреть.
Прошелестели быстрые шаги, опять хлопнула дверь, и голос Гхажша вспыхнул свирепой яростью.