– А если бы Кольцо действительно попало в Гондор?
– Тогда вся злоба назгулов и мощь Белого мага обрушились бы на него. Так ведь и произошло, в конце концов.
– Но король Гондора, завладевший Кольцом, разве не был бы опасен для Перворождённых? Под влиянием Кольца он мог превратиться в чудовище куда более страшное и злобное, чем назгулы. И более сильное.
– Я вижу, – сказал эльф. – Ты знаешь о Кольце, но не знаешь, что это такое. Кольцо Саурона само по себе – всего лишь вещь. Вещь, которая не может иметь собственной воли.
– Это то, что орки, – эльф мотнул головой, показывая на окружающих, – называют «гхр» – «вещь, умножающая силу». Воздух, вода, огонь…
– Чего не хватает? – вдруг быстро спросил он меня.
– Земли, – ответил я, немного подумав. – Воздух, вода, огонь и земля – четыре первостихии, из которых сотворён мир. А Кольцо тут причём?
– Одно кольцо, чтобы решать, одно кольцо, чтоб узнавать, одно кольцо, чтоб убеждать, одно, чтоб всех соединять, – сказал эльф, – Когда у берегов Средиземья появились корабли Нуменора, Саурон Тёмный пришёл к Гиль-Гэладу и предложил заключить союз против нуменорцев. Гиль-Гэлад помнил, что Саурон был прислужником Мелькора, вечного врага Перворождённых, и потому отказался. Тогда отказался. Но корабли нуменорцев продолжали приходить, они основывали в Средиземье свои города и крепости, они соперничали с нами во всём, и стало ясно, что они хотят владеть всем Средиземьем. Нашлось бы в их мире место для нас? Как великие владыки Перворождённых могли признать первенство человеческого короля? А он не желал признавать ИХ власть. Нуменор был силён мужеством своих воинов, знанием мудрых и решимостью правителей. Война с ним породила бы реки крови Перворождённых. Бесценной крови. А Саурон – майя, такой же, как пришедшие позже Курунир и Митрандир. Его мощью и знанием трудно было пренебрегать. Он служил когда-то Мелькору, но ведь Мелькор уже был изгнан из этого мира. Изгнан нами. И тогда Гиль-Гэлад согласился на союз. Союз, в котором бы слились воедино мощь магии майя и сила чар Перворождённых. Бесценное знание о мире и способность изменять его образ.
– Значит, это был союз, – сказал я. – И Саурону досталось Кольцо Земли.
– Да, – кивнул эльф. – Как земля соединяет в себе остальные стихии, так Кольцо Земли объединило все остальные, связав их в единую цепь. Четыре Кольценосца получили власть над разумом и волею смертных, над всеми, кто носил Младшие кольца, а значит, власть над всем Средиземьем. Силу, способную обратить дерзость Нуменора в прах.
– Младшие – это кольца людей и гномов? – спросил я. – Девять и семь?
– Да, – подтвердил эльф. – Их ковали первыми. Искусны были златокузнецы Эрегиона и немалое знание получили они от Саурона, но кроме знания нужен ещё и опыт. Младшие кольца помогли получить его. Семь колец мы подарили королям гномов и тем прекратили давнюю вражду между нашими народами, начавшуюся когда-то из-за Наугламира [40] . Осталась лишь память о ней. С тех пор сыны Первокователя Ауле всегда воюют на нашей стороне. Девять колец Саурон подарил людям. Он выбирал могучих королей и мудрых чародеев, чтобы умножить их силу и мудрость. Тогда никто из нас не понимал, почему он выбирает лишь тех, кто стар годами и близок к краю жизни. Перворождённые не понимают людского страха смерти. Лишь много лет спустя мы поняли эту тайну. Кольца продлевали людям если не жизнь, то существование, и ради этого многие из них были готовы на всё. Так Саурон создал назгулов. Верных слуг своего Кольца.
– Но если всё было так, как ты говоришь, то назгулы должны были подчиняться всем, кто носит кольца Стихий, – сказал я.
– Так оно и было поначалу, – ответил эльф, – пока они ещё не были назгулами. Но Саурон обманул нас. Он изменил заклинание на Кольце, что нанесли на него эрегионские мастера, и наложил на Ардию новое заклятие.