Я все время думал об этом и не мог заснуть, поэтому пришел сюда. Я включил канал американской классики, надеясь, что, возможно, ты придешь и у нас будет маленькое свидание.
Она засмеялась и поцеловала меня в лоб над бровью. Когда так делала Дженис, у меня по всему телу бежали мурашки, и когда Элен поцеловала меня сегодня рано утром, мурашки тоже побежали. Наверное, есть что-то постоянное в жизни.
На экране шел черно-белый фильм про гангстеров сороковых годов под названием «Поцелуй смерти».
Я почувствовал, что меня опять начинает трясти, и попытался подавить озноб.
В главной роли Ричард Уайлдмарк, сказал я. По-моему, это была его первая крупная роль. Я никогда не смотрел этот фильм с Дженис, мы обычно не ходили на фильмы про полицейских и воров, но я помню, что читал где-то, будто Уайлдмарк был великолепен в роли негодяя. Да, он великолепен. Очень бледный, не ходит, а плавно скользит... все время называет других «дерьмо»... говорит о стукачах, о том, как сильно он ненавидит стукачей...
Несмотря на все усилия, меня опять колотило, и я ничего не мог поделать.
Белокурые волосы, прошептал я. Длинные свет-лые волосы. Я досмотрел до того места, где Уайлдмарк сталкивает пожилую женщину в коляске с лестницы, а потом выключил.
Он напомнил тебе Уортона?
Он был Уортоном, сказал я. По жизни.
Пол, начала Элен и запнулась. Она смотрела на потухший экран телевизора (коробка подключения кабеля все еще была включена, красные цифры показывали 10 номер канала американской классики), потом снова повернулась ко мне.
Что? спросил я. Что, Элен? И подумал: «Она сейчас скажет, что я должен прекратить об этом писать. Что я должен порвать то, что уже написано, и покончить с этим».
Но она сказала: «Только не бросай писать из-за этого».
Я уставился на нее.
Закрой рот, Пол, ворона залетит,
Извини. Просто я... просто...
Ты думал, что я скажу тебе прямо противопо-ложное, так?
Да.
Она взяла мои руки в свои (так нежно-нежно ее длинные прекрасные пальцы с узловатыми ужасными суставами) и наклонилась вперед, неотрывно глядя в мои голубые глаза своими карими, левый из которых был слегка замутнен катарактой.
Наверное, я слишком стара и хрупка, чтобы жить, сказала она, но я еще не слишком стара, чтобы думать. Что такое несколько бессонных ночей в нашем возрасте? Или привидение по телевизору, ну и что? Разве ты никогда не видел привидений?
Я вспомнил о начальнике Мурсе, о Харри Тервиллиджере и Брутусе Ховелле, подумал о матушке и о Джен, моей жене, умершей в Алабаме. Я знаю, что такое привидения, точно знаю.
Нет, повторил я. Видел, и не раз. Но, Элен, это был просто шок. Потому что это был он.
Она снова поцеловала меня, потом встала, пошаты-ваясь и прижимая ладони к бедрам, словно боясь, что суставы прорвутся сквозь кожу наружу, если она сделает неосторожное движение.
Я, пожалуй, не буду смотреть телевизор, решила она. У меня есть лишняя таблетка, я ее берегла на черный день... или ночь. Я сейчас приму ее и пойду опять спать. Может, и ты сделаешь то же самое.
Да, наверное, тоже пойду, сказал я. И на секунду вдруг подумал предложить ей пойти вместе. Но потом увидел затаенную боль в ее глазах и решил не делать этого. Потому что она может согласиться, и согласиться только ради меня. Нехорошо.
Мы ушли из телевизионной комнаты (я не возвели-чиваю ее этим названием, даже не иронизирую) рука об руку, я подстраивался под ее шаги, а она шла медленно и осторожно. В здании было тихо, лишь только кто-то за одной из закрытых дверей стонал во сне от кошмарного сна.
Как думаешь, ты сможешь заснуть? спросила она.
Да, наверное, ответил я, хотя, конечно же, не мог, я лежал на кровати до рассвета, думая о «Поцелуе смерти». Я видел, как Ричард Уайлдмарк, дико хохоча, привязывал пожилую леди к коляске, а потом сталкивал вниз по лестнице. «Вот так мы поступаем со стукачами», сказал он ей, и тут его лицо превратилось в лицо Вильяма Уортона, такого, каким он был в тот день, когда поступил в блок "Г" на Зеленую Милю:
Уортон хохотал, как Уайлдмарк, Уортон кричал: «У нас сегодня праздник или что?» Я даже не стал завтракать после всего этого, я просто пришел сюда в солярий и начал писать.
Привидения? Конечно.
Я знаю все о привидениях.
2.
Эй, ребята! засмеялся Уортон. У нас сегодня праздник или что?
Все время крича и смеясь, Уортон снова принялся душить Дина своей цепью. А почему бы и нет? Уортон знал то, что и Дин, и Харри, и мой друг Брутус Ховелл: поджарить его можно лишь один раз.
Бей его! закричал Харри Тервиллиджер. Он бросился на Уортона, пытаясь остановить все в самом начале, но Уортон его отбросил, и Харри пытался подняться на ноги. Перси, бей его!
Но Перси только стоял с дубинкой в руке, вытаращив глаза, как суповые миски. Он так любил свою дубинку, вы скажете, что вот появился шанс поработать ею, которого он искал с самого прихода в Холодную Гору. Но шанс представился, а он был слишком напуган, чтобы воспользоваться им. Перед ним оказался не перепуганный французик вроде Делакруа и не черный великан, который вообще был словно не в себе, как Джон Коффи, перед ним стоял сущий дьявол.