Из воды выступали лишь слабые намеки на будущую женственность — такой грудью Толейла не прельстишь. Другие девочки в классе уже вовсю толковали о нижнем белье и проблемах с растущей грудью. А у нее… Елена стиснула крошечный бугорок — никакой боли, о которой шептались все вокруг.
Тогда, может, лучше, чтобы Толейл и не приходил на их праздник, да и самого праздника вовсе не было? Кто, увидев такую грудь, поверит, что она уже девушка?
Неожиданно Елена поежилась, словно по спине прошел ветерок. Вода быстро теряла теплоту, и девушка погрузилась в нее по плечи, поскольку, даже остывая, вода все же была теплее холодного воздуха ванной. Почему бы воде не оставаться горячей подольше? Елена даже разозлилась. Неужели она не заслужила еще нескольких минут блаженства? Но вода все остывала.
И вот, в эти последние минуты в ванне, девушка стала представлять себе, как погружается в горячие источники Коултоки, о которых читала в школьном учебнике. Эти вулканические источники находились далеко-далеко в снежных горах. И пока она мысленно наслаждалась теплом этих минеральных вод, вода в ванне тоже словно бы согрелась жаром ее ощущений. Тогда Елена вздохнула и улыбнулась. Все-таки жить на свете очень хорошо.
Елена продолжала думать о наполненных паром пещерах Коултоки, и вода в ванной тем временем нагревалась все больше и больше; едва теплая поначалу, через несколько минут она стала почти горячей! Елена распахнула от удивления глаза.
Кожа ее покраснела от жары так, что ей пришлось встать в ванне, и почти со страхом девушка заметила, как по ногам поднимаются вверх прозрачные пузырьки воздуха. И едва Елена успела выскочить из ванны, как вода в ней забурлила и закипела.
Больше того, все поднимаясь, вода выплеснулась за край ванны и с шипением стала литься прямо на дубовый пол. Комната наполнилась удушливым паром. Быстро перебирая от жары ногами, Елена бросилась к двери. Что происходит?
Распахнув двери, она уже готова была позвать на помощь мать, но в этот момент вода в ванне взорвалась огромным клубом пара, и крик замер на губах девушки. Горячий воздух ударил ее в спину, и, голая, она вылетела в соседнюю комнату.
Елена упала на ковер и проехалась по полу, таща его за собой, и только когда остановилась, обнаружила, что в комнате она не одна. Отец вскочил с кушетки, где лежал, наслаждаясь вечерней трубочкой. Брат с раскрытым ртом застыл в кресле.
Елена скорчилась на полу. Трубка выпала из побледневших губ отца, с громким стуком ударившись об пол:
— Елена, девочка моя, что с тобой?
— Я ничего, ничего не делала! Только вода почему-то становилась все горячей и горячей! — Только тут она почувствовала, как на ней буквально горит ошпаренная кожа, и глаза ее наполнились слезами.
Джоах вскочил и бросился тушить уже затлевшийся от высыпавшегося табака ковер, и, как он ни старался сосредоточиться только на ковре, щеки его пылали.
— Елена, может, тебе все-таки лучше завернуться в полотенце?
Она глянула на себя и заплакала от стыда и обиды. Сверху по лестнице уже спускалась мать в одной ночной рубашке с зажатым в руках халатом.
— Что здесь происходит? Никогда не слышала подобного шума! — Глаза ее остановились на голой дочери, и она бросилась к ней почти бегом, — Ты красная, как свекла, надо скорей чем-нибудь намазаться!
Девочка покорно закуталась в материнский халат, но даже прикосновение его мягкой ткани было для ошпаренной кожи болезненным и грубым. Морщась, девушка с трудом встала на ноги.
Отец и Джоах уже зашли в ванную.
— Ванна треснула, — объявил отец, и в голосе его звучал почти ужас. — А мастика на полу вспучилась. В целом такой вид, будто кто-то пытался поджечь нашу ванную, — отец испытующе посмотрел на дочь.
— Ну и наделала ты бед, сестренка, — хмыкнул Джоах.