– Дочь моя, – сказал Пейюан, – наш гость и так потратил слишком много времени, слушая болтовню вождя. Он спешит.
Он коснулся моей руки и поднялся.
– Я подумал о том, что ты рассказал мне. Я предлагаю посетить Квефа, у которого есть мореходная лодка.
При этих словах Хвенит швырнула железную ложку в медный котелок.
– Квеф! – взвизгнула она. – Квеф! Квеф! Только это имя мне и слышать все время?
– Мы скоро уйдем, и ты не услышишь его больше, – сказал Пейюан.
– Я не позволю тебе уйти! – закричала мне вслед Хвенит. – Иди, и я нашлю на тебя проклятье.
– Насылай, девица, – сказал я. – Я постараюсь выдержать.
И я быстро вынырнул наружу, чтобы избежать соприкосновения с мокрой ложкой, которую она швырнула в меня.
Дань был тихий, затишье между весенними ветрами. Деревня спокойно занималась дневными делами. За многими домиками росли деревья и были разбиты зеленые сады и огороды; в тени овеваемой морскими ветрами акации был вырыт колодец, и две женщины стояли под кружевным узором ее оголенных зимой ветвей, доставая воду.
Кот Хвенит-Уасти грелся на солнце, лежа на крашеной притолоке, и плюнул в меня на прощанье.
Я сказал Пейюану, что его дочь уже и раньше с пристрастием воспринимала имя Квефа. Он чем-нибудь навредил ей?
– Да, – ответил Пейюан, – единственное зло. Он не стал ухаживать за ней. По этой причине она вызывает демона, чтобы кокетничать с ними и заставить молодого человека исправиться, а вместо демона появился ты, и она с готовностью использует тебя для этой цели, если ты позволишь ей. Деревня, бормотание океана внизу, менее ворчливое, чем ночью, хитрые деревья и мирные люди опять привели меня в такое состояние, что я перестал ощущать себя в опасности. Неужели я действительно убил золотую маску в Эшкореке? Неужели я действительно бежал из дворца Эррана по великому тоннелю волшебников, тех самых волшебников, которые, по моим предположениям, оставили Золотые Книги в башнях? И неужели меня, Черного Волка, сына Черного Волка, загнали на край синего, как глаза Хвенит, моря? Но Пейюан, добрый, прекрасный человек, отнесся к моему положению, как к своему собственному. Он указал на море, в сиреневую дымку, которая окаймляла водный горизонт.
– В нескольких милях есть остров. Его очертания видны только в самую ясного погоду летом. Фактически никто в крарле не знал о его существовании, пока юноши не отправились искать приключений на лодках. Сегодня спокойный день. Если Квеф проводит тебя, ты сможешь оказаться там до наступления ночи. В его лодке есть место для запаса еды и палатки. Те, кто преследует тебя, не смогут вообразить, что ты находишься в таком месте, которого они не видят. Когда погоня пройдет, тебе дадут знать, и ты вернешься.
Я собирался упрашивать их дать мне лодку; вышло лучше, чем я надеялся. Я сказал:
– Почему ты беспокоишься обо мне, Пейюан-вождь? В память о своей богине, белой даме, которая исчезла в море или на небе?
Он не ответил, и в этот момент между домиками появилась женщина, которая направлялась к жилищу Хвенит с живым свертком на руках. На лице матери не было отчаяния; шайрин в другом крарле кричала бы и рвала бы на себе волосы, потому что ребенок кашлял, хрипел и выглядел очень несчастным. По какой-то причине это сравнение заставило меня вспомнить о своих собственных детях в крарле дагкта, маленьких сыновьях и дочерях, на которых я едва взглянул два раза, и о ребенке, которого я хотел от Демиздор и которого теперь никогда не будет.
Пейюан остановил женщину у двери. Он осторожно взял у нее малыша, при этом она не возражала. Потом он подошел и положил ребенка мне на руки. Я не понял его жеста и гадал, что он думает делать.