— Да не нужен мне ответ на другой вопрос. Я хочу знать, чем могу вам помочь.
— Что бы вы ни сделали, чтобы ослабить боль, все будет благом, — ответил он нетвердым голосом. — Спасибо за то, что вы об этом спросили.
Бидж скинула с плеча рюкзачок и стала рыться в Нем. — Это результат проклятья, да? — Она почувствовала себя глупо, задав такой вопрос.
— Гораздо хуже, — существо криво улыбнулось. — Это результат благословения.
— Надо будет поговорить об этом с Богом. — Бидж вскарабкалась по кривым корням-ногам и оперлась на ствол, переходящий в бедро человека, чтобы осмотреть его лицо. Летучие мыши отодвинулись в стороны и возмущенно запищали. Бидж постаралась не обращать на них внимания. — Сейчас посмотрим. В рюкзачке у нее оказалась бутылочка с гормональными глазными каплями, проверив, что на веках нет язв, Бидж закапала лекарство.
— Они предназначены для животных, но вполне годятся и для человека. К тому же ничего другого у меня с собой нет. Я могу оставить вам бутылочку, если вы сможете ею воспользоваться.
— Я найду способ.
— Кто вы? — спросила Бидж, просто чтобы отвлечь его, пока она продолжает осмотр.
— Мое имя Харрал. Я Провидец. Это дар, и его груз вы сейчас пытаетесь облегчить. Бидж спустилась на землю:
— Помогло?
— Да, стало лучше. — Его глаза продолжали слезиться, но это было явно их постоянным состоянием, а не признаком заболевания.
— Слава Богу. А волосы всегда так тлеют?
— Всегда.
— Ну что ж. — Бидж снова нагнулась к рюкзачку, вытащила бинт и сделала из него повязку вокруг головы. — Тлеют только кончики, и повязка не даст им касаться кожи. — Собственные слова показались ей чем-то сюрреалистическим — частью кошмара, когда в любой момент может появиться доктор Трулав и раскритиковать ее работу. — Что-нибудь еще вас беспокоит?
— Я хотел бы снова увидеть солнце. Бидж оглядела сырую пещеру с ее ребристыми колоннами и постоянно растущими сталактитами и сталагмитами.
— Этого я изменить, к сожалению, не могу. Мне очень жаль.
— Я тоже часто сожалею о том, чего не могу изменить. Спасибо за все, что вы для меня сделали.
— Можете вы мне сказать, что с вами произошло? Станет ли вам когда-нибудь лучше?
— А вам, мисс Воган? — спросил Харрал. Она замерла, почти столь же неподвижная, как и Провидец.
— Этого я не знаю. Говорить так жестоко.
— Простите меня. Только жестокость мне и была оставлена.
— Тогда и вы простите меня. — Бидж наклонилась, чтобы взять на руки кошку-цветочницу.
— Подождите. — В его голосе прозвучало искреннее волнение. — Может быть, мне удастся сделать и что-то хорошее, в благодарность за то, что вы сделали для меня. — Провидец по очереди посмотрел на обеих летучих мышей. — Как много могу я открыть ей?
Мыши недовольно зашевелились, наблюдая за девушкой.
Харрал тоже повернулся к Бидж.
— Мисс Воган, не в оплату услуги, но потому, что ваше доброе сердце дает вам на это право, я скажу вам три вещи, касающиеся вашего будущего. Мои слова будут туманны — такова природа пророчества.
— А почему пророки не могут ничего говорить прямо? — спросила Бидж.
Харрал немедленно ответил ей:
— Потому что, если бы я сказал: «Поверните налево у светофора, дойдите до биржи и продайте свои акции» Дженерал Электрик «, то это было бы изменением будущего, а не его предсказанием. Я был бы тогда консультантом, а не пророком.
— Ox. Понятно. Спасибо. Какие три вещи вы мне скажете?
— Первое: почему в вашем мире золото ценится выше, чем свинец?
— Потому, что его меньше.
— Тогда насколько драгоценна остающаяся вам жизнь, и готовы ли вы рискнуть тем, что сделаете ее еще более драгоценной?
Бидж некоторое время ошарашенно молча смотрела на Провидца, потом сказала:
— Пожалуй, готова.