Конфетка был в полной готовности: закатав лечый рукав, он смазал руку дезинфектантом и спросил:
— А ты узнаешь зажим, случись тебе его увидеть? Ли Энн ухмыльнулась в ответ, хотя по ее лицу тек пот, а нижняя губа была искусана до крови.
— Видеть его не могу, но на ногу я его надела.
— О'кей. Следи, чтобы цепь не дала слабины, а когда начнешь тянуть, делай это очень медленно.
Ли Энн начала вытаскивать кентавренка. Ничего не получилось. Она зажмурилась, сделала глубокий вдох и начала снова. Наконец она выдохнула:
— Он не движется.
— Такое случается. — Конфетка как мог глубоко засунул внутрь утробы левую руку, и они с Ли Энн оказались, подобно танцорам, лицом к лицу. Ли Энн была высокой девушкой, но все равно голова ее доставала Конфетке лишь до плеча.
— А теперь, — сказал он, — кто-нибудь, дайте мне вторую цепь.
Через секунду он сказал:
— Порядок. Я держу и ногу, и цепь. Надел захват. Начинаю тянуть.
Остальные студенты наблюдали за происходящим, остро чувствуя свою беспомощность, Бидж не могла спокойно устоять на месте, Анни, нахмурившись, старалась не выдать страха, а Дэйв стиснул кулаки. Ли Энн, которая натягивала свою цепь, не давая ей провиснуть, выдохнула:
— Начали?
— Рад бы, да не могу. Эта нога застряла тоже.
— Подадим плод назад? — несчастным голосом спросила Ли Энн. Потом она обратилась к Полите: — Госпожа, нам придется затолкать плод глубже ненадолго. Пожалуйста, постарайся этому не противодействовать.
Бидж схватила кювету, налила в нее дистиллированной воды и похлопала по плечу Дэйва, указывая на напрягшийся человеческий торс Политы:
— Я могу сама это сделать, но Анни легче меня. Анни непонимающе посмотрела на нее, потом до нее дошло. Она вскарабкалась на плечи Дэйву и губкой обтерла Полите лицо и грудь.
— Держись, голубушка, ты только держись, — сказала она успокаивающе. — Все будет хорошо. Конфетка, оскалив зубы, прохрипел:
— Давай!
Они с Ли Энн, держа свободные концы цепей вне матки, одновременно толкнули плод вглубь и рывком попытались выпрямить задние ноги кентавренка.
Все это, подумала Бидж, добром не кончится. Ей приходилось видеть применение акушерских цепей только у телящихся коров, и никто из студентов, кроме Ли Энн, не имел опыта работы с ними даже при нормальном положении плода.
Конфетка еще раз проверил натяжение цепей и сказал:
— Теперь ноги, пожалуй, расположены более удачно. Приготовьтесь. — Дэйв и Анни подбежали и заняли нужную позицию. Конфетка передал концы цепей студентам и распорядился: — Вот что, сначала тяните слегка, но постепенно увеличивайте усилие. И главное, тяните не переставая. Студенты начали тянуть, как им было сказано. Ничего не произошло.
— Ну-ка, еще, — пробормотал Конфетка. — Еще, еще… Не переставайте. Что у тебя? — спросил он Ли Энн.
Она безуспешно попыталась дунуть на мокрую от пота прядь волос, которая лезла ей в глаза.
— Может быть, чуть-чуть продвинулся. Ничего радикального.
— Продолжайте тянуть. Ты, Ли Энн, попытайся дотянуться до туловища.
Ли Энн прижалась щекой к бабке Политы, стараясь просунуть руку как только можно глубоко.
— С моей стороны не получается.
— С моей тоже. Ну-ка тяните сильнее, — сказал Конфетка, крепче упираясь ногами в землю.
Студенты навалились на цепи, которые от напряжения вибрировали, как струны, между ними и Политой. У Бидж руки болели от усилия, и даже Дэйв кряхтел и гримасничал.
Показались два маленьких копытца.
— Движется! — громко сказала Ли Энн.
— Не спешить! — рявкнул Конфетка.
Студенты продолжали тянуть изо всех сил, стараясь не делать рывков, что в их возбужденном состоянии было нелегко. Ножки кентавренка медленно скользили наружу, потом остановились.
— Сейчас пойдет таз, — предупредила Ли Энн.