Боль и ужас довели его до кровавых видений. В туче омерзительной вони показалось, будто вожак дикарей и тот самый презренный надсмотрщик оторвали его от спасительного дерева и под дикие вопли доволокли до адского огня. Исполинская огненная пасть поглотила его. Наблюдать за диким действом диких людей оказалось выше его сил.
Но, хвала Великому, обошлось. Дикари наскакались досыта и без сил рухнули возле костра. Маски безумия потихоньку растаяли. Дикари постепенно пришли в себя. Припёрся и презренный надсмотрщик.
Переход до деревни дикарей остался в памяти разбитыми образами. Берёзы, липы, сосны постоянно маячили перед носом. Упавшие стволы били по ногам, а густой подлесок то и дело цеплялся за рукава. Изредка с левой стороны мелькала речная гладь. Надсмотрщик по-прежнему дышал в затылок, а вот драться и плеваться на удивление перестал. Так, лишь изредка подгонял кулаком в спину.
Где находится деревня дикарей так и осталось большой загадкой. Дрир вырос на берегу большой реки, на краю великой степи и совершенно не умеет ориентироваться в дремучем лесу. Как-то шли, шли, шли и, наконец, вышли на поляну с невероятным завалом из деревьев.
Встречать победителей высыпала вся деревня. Из-за несуразных ворот выскочила толпа дикарей. Женщины с растрёпанными волосами в оборванных шкурах громко заголосили. Забегали чумазые дети. Какой-то сгорбленный старик полез ко всем целоваться. Сунулся было и к Дриру, но, едва разглядел золотистое лицо, разорался, как старый мерин на бойне. Дикари тут же окружили его.
Бр-р-р! Дрир поморщился. Даже вспоминать противно. К нему протянулись сотни грязных рук. Каждый норовил пощупать лицо, руки, волосы. Особо шустрые пытались оторвать хотя бы кусочек от шерстяной рубахи. В давке чьи-то проворные руки едва не стянули с левой ноги сапог.
Дикари непременно разорвали бы его на части. К счастью, вмешался надсмотрщик. Дикарь громко загоготал и отогнал любопытных соплеменников. С торжественным видом надсмотрщик дотащил Дрира до центра деревни. Возле большого очага он, наконец-то, позволил опуститься на утоптанную землю.
Толпа дикарей существенно поредела, но несколько человек по-прежнему пялились на него. Только подойди ближе, хвала Великому, не решились. Надсмотрщик с важным видом, будто он единственный на всю округу благородный, бдительно следил за соплеменниками.
О том, что будет дальше ни малейшего представления. Час шёл за часом. Гепола почти коснулась ярким диском горизонта, а он по-прежнему сидел на земле со связанными руками возле большого очага. Любопытные дикари и те разошлись. Остался один надсмотрщик.
Пока они ждали к надсмотрщику несколько раз подбегала молодая дикарка. Женщина принесла большой чёрный кувшин и что-то завёрнутое в широкие листья лопуха. Дикарь обнял женщину и с наслаждением выпил половину кувшина. Запах жареного мяса ударил в ноздри, а желудок вопросительно заурчал, когда надсмотрщик развернул лист лопуха. Увы, тогда Дриру не досталось ни кусочка.
С первыми сумерками на площади появился главарь. Надсмотрщик подскочил к нему и о чём-то оживлённо загоготал. Главарь внимательно выслушал приспешника и что-то сказал в ответ. Слова главного обрадовали надсмотрщика. Дикарь жестом велел подняться и следовать за ним.
Недалеко от деревенской ограды из поваленных деревьев, рядом с низеньким домиком с большим навесом, несколько дикарей увлечённо копали большую яму. При виде главного люди бросили работу и вылезли наружу. Дриру, наконец-то, развязали руки. Затёкшие кисти отозвались нестерпимым жжением. Только ему не дали опомниться и столкнули в свежевыкопанную яму.
Недалеко от деревенской ограды из поваленных деревьев, рядом с низеньким домиком с большим навесом, несколько дикарей увлечённо копали большую яму. При виде главного люди бросили работу и вылезли наружу. Дриру, наконец-то, развязали руки. Затёкшие кисти отозвались нестерпимым жжением. Только ему не дали опомниться и столкнули в свежевыкопанную яму.
Он упал прямо на руки и взвыл от страшной боли. Что ещё за пытку придумали дикари? Дрир с остервенением принялся растирать руки.
Неужели закопают? Но нет, его не закопали. Вместо этого яму накрыли двумя рядами грубо обтёсанных брёвен. На следующий день с рассветом дикари соорудили над ямой большой шатёр. Будущее несколько прояснилось: пока он нужен дикарям живой.
С момента пленения его продержали без еды и почти без воды более двух дней. Только пару раз за время путешествия до поляны с каменным идолом и до деревни дикарей надсмотрщик дал ему немного воды. Кажется, будто пустой желудок обмотался вокруг хребта. Дрир кричал, махал руками, но так ничего и не добился. Только на утро после первой ночи заключения сквозь узкие просветы бревенчатой решётки ему просунули несколько старых шкур, спустили кувшин с прохладной невероятно вкусной водой и бросили большой кусок великолепного копчённого мяса. Так развеялся ещё один страх: смерть от голода ему не грозит. Но всё равно только Великий Создатель ведает, что у дикарей на уме.
Яма, в которой Дриру суждено провести остаток жизни, удобствами не отличается. Стенки выкопаны под небольшим углом и обложены толстым слоем дёрна. Зелёная трава быстро засохла. Ковёр из ломких стебельков топорщится колючей щёткой. Сверху яма прикрыта двумя накатами. Верхний слой из четырёх толстых брёвен прижимает нижний из более тонких молодых берёзок. Капелька тёмно-жёлтой смолы застыла крошечным шариком на опушенной вниз веточке.