Первый звонок Фуко. Никто не отвечает. Ни по мобильному, ни по домашнему телефону. Я попытался дозвониться до Свендсена. То же самое. Проклятье! Что же, я так и буду здесь сидеть со своими вопросами и новыми уликами? Я просмотрел записную книжку, стуча зубами от холода, и позвонил старому знакомому. Три гудка, и мне, наконец, ответили. Узнав мой голос, он рассмеялся:
Дюрей? Сколько лет, сколько зим! Каким ветром тебя надуло?
Веду расследование. Сверхсрочно.
В воскресенье? Как всегда, вне графика.
Ты можешь мне помочь или нет?
Жак Деми (тезка кинематографиста) был моим однокурсником в Полицейской школе и гением Отдела финансовых расследований. У себя в отделе он получил прозвище Счетчик.
Слушаю тебя.
Надо проверить счета одной француженки, которая работала в Швейцарии и погибла в июне. Это возможно?
Все возможно.
Даже в воскресенье?
У компьютеров не бывает выходных. Ее банк во Франции или в Швейцарии?
У компьютеров не бывает выходных. Ее банк во Франции или в Швейцарии?
Смотри сам.
Я назвал ему фамилию и все данные, которые у меня были.
Что ты ищешь?
Она могла регулярно пересылать деньги на один и тот же адрес в течение нескольких лет.
Кому?
Вот это я и хочу узнать.
Дай мне хоть какую-нибудь зацепку.
Я высказал свою гипотезу, для которой не было никаких оснований:
Может быть, детективному агентству. Частному сыщику.
Результаты нужны были еще вчера. Я правильно понял?
Я подумал о Стефане Сарразене, который уже наверняка ждал меня в своем кабинете в жандармерии, и подтвердил его догадку.
Постараюсь все выяснить побыстрее и перезвоню, ответил Счетчик.
Этот разговор придал мне сил. Их даже хватило для более трудного звонка Лоре Субейра.
Ты не позвонил вчера, отозвалась она.
Голос был вялый, заспанный.
Как он?
Без перемен.
А ты?
Так же.
Что говорят девочки?
Спрашивают, когда вернется папа.
Я услышал в трубке шелест простыней и треньканье стакана: я ее разбудил. Наверняка она оглушена снотворным и антидепрессантами.
Ты сегодня с ними куда-нибудь пойдешь? рискнул я предположить.
Куда, по-твоему, я могу с ними пойти? Отведу их к родителям и поеду в больницу.
Молчание. Я мог бы попытаться ее утешить, но не хотелось говорить банальности.
А как ты? спросила она. Дело продвигается?
Я иду по его следам. В Юра.
Что ты нашел?
Пока ничего, но я иду по его следу.
Ты же видел, куда это его привело
Клянусь, я найду объяснение.
Снова тишина. Я слышал ее дыхание. Она казалась отупевшей. Не зная, что сказать, и не придумав ничего лучшего, я прошептал:
Я тебе еще позвоню. Обещаю.
Когда я отключался, в горле стоял комок. Надо что-то делать, надо искать. Я бросился к машине. Оставалось использовать последний шанс, пока Сарразен в меня не вцепился.
43
Школа находилась в северной части города возле супермаркетов Леклерка или Лидла и закусочной «Макдоналдс». На домофоне было две кнопки: «Школа» и «Мадам Бон». Директриса или консьержка? Я нажал на кнопку с именем. Через несколько секунд ответил женский голос. Я представился, назвавшись полицейским. Последовало молчание, потом микрофон каркнул:
Сейчас выйду.
Мадам Бон выкатилась на крыльцо. Именно выкатилась, потому что она скорее перекатывалась, чем шла. Она весила килограммов сто и в своем пальто из плотной шерсти была похожа на чудовищный фетровый колокол. Могу себе представить, какие прозвища ей давали ученики.
Я директор школы.
Руки спрятаны в рукава, как принято в Тибете, лицо широкое, слишком сильно накрашенное, в ореоле светлых кудряшек, закрепленных лаком.
Вы по делу Симонис? добавила она, поджав губы.
Да, именно так.
Мне жаль, но я ничем не могу вам помочь. Манон не училась в нашей школе. Вы не первый, кто так ошибается.
А где же она училась?
Не знаю. Может быть, в Морто или в частной школе по ту сторону границы.
Ложь была чрезмерной. Все знали хронологию событий в день убийства, но никто не упоминал, будто из школы в поселок Король пришлось добираться на машине. Я, не отрываясь, смотрел в ее светлые, сильно навыкате, глаза. Она хранила молчание. Я откланялся.
Простите, что побеспокоил.
Ничего страшного, я привыкла. До свидания, месье.
Она помахала мне пухлой кукольной ручкой и ушла в дом. Я подождал, пока она переступит порог, и шагнул через перегородку. Придется добывать информацию самому. Найти и вскрыть архивы, отыскать табели Манон Симонис. Сколько у меня шансов на успех? Скажем, пятьдесят на пятьдесят.
Когда я пересекал школьный двор, то заметил справа, как раз в том месте, где основное здание соединялось со спортивным залом, кабинки с открытым верхом. Туалеты. У меня мелькнула идея.
Я пошел по центральному проходу, вдоль которого тянулись умывальники. В глубине был садик, заросший бамбуком и тополями. Эта деталь меняла все. Передо мной был уже не обычный школьный туалет, а затененный листвой китайский пейзаж. Я ощупал двери и цементные стены, пытаясь определить степень их ветхости.
Сколько у меня шансов обнаружить здесь то, что я надеялся найти? Я бы поставил один к тысяче. Открыв первую дверь, я внимательно осмотрел стены цвета хаки. Трещины, грязные пятна, надписи. Некоторые сделаны фломастером, другие выцарапаны в штукатурке. «УЧИЛКА ДУРА», «Я ЛЮБЛЮ КЕВИНА».