Как же он это сделал?
Филипп поднялся.
Пошли со мной.
Он направился к живой изгороди. В глубине сада стоял почерневший сарай, втиснутый между подлеском и рядом подстриженных деревьев. У деревянной стены под пластиковым навесом были сложены поленья. Мой проводник плечом распахнул дверь и отошел в сторону, чтобы я мог заглянуть внутрь.
В последние выходные месье Субейра попросил меня перенести сюда старые строительные блоки, которые валялись с незапамятных времен на другом берегу реки. Он даже попросил распилить пополам несколько штук. Я тогда не понял, для чего. Теперь-то знаю: он хотел сделать из них груз. Он заранее рассчитал такой груз, который ему был нужен, чтобы тело унесло течением.
Я бросил взгляд на дверной проем и не стал заходить. Пора было признать тот факт, что Люк хотел покончить с собой. Потрясенный, я отошел от двери.
Как он закрепил камни?
С помощью железной проволоки, он согнул ее втрое для крепости. Получилось вроде свинцового пояса, как у ныряльщиков.
Я глубоко вдохнул холодный воздух. Живот скрутили мучительные спазмы. От голода, самогона и отчаяния. Что случилось с Люком? Что же такое он обнаружил, из-за чего хотел покончить с собой? Оставить семью и предать свою веру?
Садовник закрыл дверь и спросил:
Он ваш друг, так?
Мой лучший друг, ответил я с отсутствующим видом.
Вы не приметили, что он вроде не в себе?
Нет.
Я не осмелился признаться этому незнакомому человеку, что я не говорил с Люком не говорил по душам вот уже несколько месяцев, несмотря на то что нас разделял всего один этаж. В завершение я спросил на всякий случай:
Больше ничего странного вы не заметили? Я хочу сказать: когда вытаскивали тело.
Человек в черном сощурил зеленые глазки. Казалось, его опять обуревают сомнения.
Вам не говорили про образок?
Нет.
Садовник приблизился. Он явно оценивал мое удивление. Приняв решение, прошептал мне на ухо:
В правой руке у него был образок. Так мне показалось. Я увидел только цепочку, которую он сжимал в кулаке.
Итак, бросаясь в воду, Люк что-то держал в руке. Амулет? Нет, Люка нельзя назвать суеверным. Садовник снова протянул мне фляжку, насмешливо улыбаясь беззубым ртом:
Признайтесь. У лучшего друга от вас было многовато секретов, ведь так?
7
Больница в Шартре, также носившая название Отель-Дье, возвышалась в глубине двора, покрытого черными лужами и подрезанными деревьями. Кремово-коричневое здание напоминало пирожное с шоколадными полосками. Я не стал подниматься по двойной внешней лестнице, ведущей сразу на второй этаж, а прошел на первый.
Я оказался в большой столовой со сводчатым потолком, каменными колоннами и черно-белым кафелем на полу. В глубине залитое солнцем крыльцо, ведущее в сад. Мимо прошла медсестра, и я спросил, можно ли поговорить с врачом, который вернул к жизни Люка Субейра.
Мне жаль, но сейчас он обедает.
В одиннадцать часов?
После этого у него назначена операция.
После этого у него назначена операция.
Я подожду здесь, сказал я, доставая удостоверение. Скажите, пусть идет сюда со своим десертом.
Девушка ушла. Ненавижу показывать свою власть, но от одной мысли, что придется войти в столовую с ее запахом жратвы и звяканьем столовых приборов, мне становилось дурно. В зале послышались шаги.
Что вам нужно?
Здоровенный тип в белом халате с разъяренным видом шел мне навстречу.
Майор Матье Дюрей. Уголовная полиция Парижа. Я веду дело о самоубийстве Люка Субейра. Вчера его доставили к вам в отделение.
Врач разглядывал меня через очки. Лет шестьдесят, седые волосы, не знавшие расчески, длинная, как у грифа, шея. Наконец он произнес:
Я все написал в отчете, который отправил жандармам вчера вечером.
В Уголовной полиции его еще не получили, сблефовал я. Прежде всего скажите: почему вы решили отправить его в Отель-Дье в Париже?
У нас нет нужного оборудования. Люк Субейра был полицейским, вот мы и решили, что Отель-Дье
Мне сказали, что его возвращение к жизни граничит с чудом.
Врач не смог сдержать горделивой улыбки:
Люк Субейра вернулся с того света, это верно. Когда его привезли сюда, сердце уже остановилось. Если его и удалось оживить, то лишь благодаря стечению особых обстоятельств.
Я вынул карандаш и записную книжку.
Объясните.
Врач сунул руки в карманы и двинулся к саду. Он сутулился и шел, согнувшись под углом почти в тридцать градусов. Я пошел за ним.
Первый благоприятный момент, начал он, то, что течением Люка отнесло на несколько метров, он ударился головой о камень и потерял сознание.
А что в этом удачного?
Когда человек оказывается под водой, он вначале рефлекторно задерживает дыхание, даже если это попытка самоубийства. Потом, когда весь кислород уже поглощен кровью, он открывает рот это непреодолимый рефлекс, вода проникает в легкие, и человек захлебывается и тонет за несколько секунд. А Люк отключился как раз перед этим решающим мгновением. Он не успел открыть рот, и в легких у него воды не было.
Но он в любом случае задохнулся бы, так?
Нет. Он был в апноэ. В общем, в таком состоянии, когда у человека замедляется естественный ток крови и она приливает к жизненно важным органам: сердцу, легким и мозгу.