Сердце даже не дернулось Не после Скорповски
Госпожа Стельмашенко? Если он и был удивлен, то не настолько, чтобы это показать. Я слушаю вас.
Я хотела бы договориться с вами об интервью, повторила я то, что сказала и капитану. Говорить открытым текстом не собиралась. Это возможно?
Даудадзе смотрел на меня внимательно. Волосы; все еще слегка «отекшее» лицо гель уже почти рассосался, но контур еще плыл; руки, которые я, сжав в замок, положила на стол рядом с очередным стаканом кофе.
Хотелось бы узнать, о чем он сейчас думал, но это оказалось не в моих силах.
Мне было известно, что заставляло действовать Скорповски. Я даже понимала, что двигало Эхтандраевым, но что творилось в голове этого человека, прошедшего через полный контакт с самаринянским жрецом, предугадать не бралась. Хватило лишь соприкоснуться с чужим разумом, чтобы навсегда отбить охоту повторить этот опыт.
Где вы? так и не отведя взгляда, спросил он.
Через полчаса могу быть на площадке центра «Тукрасе».
Хорошо, медленно опустил он голову. Бортовой номер катера Аш-Ви три-три-один-девять.
Господин полковник
Тридцать минут, повторил он, давая понять, что мое предупреждение, прозвучавшее не в словах, а в интонациях, он услышал.
Из кафе я ушла, все так же тщательно проверяясь. Малейшая беспечность могла насторожить тех, кто следовал за мной.
До торгового центра «Тукрасе» десять минут спокойным шагом, но я потратила на дорогу в два раза больше, забежав по пути в небольшой магазинчик и купив себе другую куртку. Выбрала не самую дешевую, с термоконтролем. Что меня ждало дальше, оставалось лишь только гадать.
Рассчиталась наличными. Старую одежду, предварительно проверив все карманы, оставила в гардеробе парикмахерской, находившейся рядом.
Не столько предосторожность, сколько демонстрация серьезных опасений в отношении собственной судьбы.
Игра на публику Любая ошибка в ней могла сорвать операцию.
«Тукрасе» я выбрала не случайно. В отличие от других центров, где стапельные площадки располагались на крыше или технических уровнях, здесь она находилась «на земле». Старый вариант размещения, с долговременными подземными стоянками.
Десять входов-выходов. Четыре в торговый центр, два в подземку, оснащенные сканерами и камерами, и четыре в офисный центр крупной корпорации, осуществляющей дальние перевозки. Не гарантия безопасности, но, как вариант, когда уже можно говорить об относительности угрозы, вполне подходил.
В назначенном месте я появилась «опоздав» на семь минут. Достаточно, чтобы понять Даудадзе был один. И совершенно не нервничал. Вышла из укрытия, откуда наблюдала за полковником, не таясь. Не то знак доверия, не то заявление, что идти мне больше некуда.
Господин полковник, подойдя, остановилась я напротив. Бросила взгляд на кабину пилота
Я слушаю вас, проигнорировал он мои опасения.
Что ж других вариантов у меня все равно не было.
Мне нужно срочно связаться с генералом Орловым, не стала я кочевряжиться. Он был прав, это я пришла к нему.
Сделать это обычным способом вы не можете, абсолютно правильно интерпретировал он мои слова. Похоже, он качнул головой, опять разгребаете чужое
Он не закончил, но и так было все понятно.
Речь идет о предательстве в Координационном Совете, добавила я в наш разговор немного откровенности. Ситуация горящая, счет идет на часы.
Вас разыскивают? нахмурился он.
Да, не стала я скрывать от него серьезности собственного положения, но вас в списке моих контактов нет. Наша встреча на совещании не была критичной для контроля.
Я говорил не об этом, вроде как обиделся он. Садитесь, кивнул на катер. Я отвезу вас к себе домой, а сам вернусь в Штаб, посмотрю, что можно сделать.
Это опасно! качнула я головой.
У вас специдентификатор? уточнил Даудадзе.
Ответ он знал:
Нет, качнула я головой. Вне военного времени мы считаемся
Садитесь, перебил он меня. И добавил мягче, заботливей: Вы на ногах едва стоите.
Что ж с этим он не ошибся. Собственное самолюбие уже не спасало.
Спасибо, чуть расслабившись, улыбнулась я.
Поднялась в катер, тяжело опустилась на сиденье, вытянула ноги, наблюдая, как полковник устраивается напротив.
Это был все тот же сволочизм Со стороны действия Даудадзе выглядели, как благородство.
Теперь хоть ясно, ради кого объявили усиление, произнес он насмешливо, когда катер поднялся до эшелона. У военных были свои воздушные коридоры.
Пытаетесь подбодрить? грустно усмехнулась я.
Нет, его взгляд прошелся по моему лицу, вы в моей поддержке не нуждаетесь.
Наверное, вы правы, вздохнула я, но это не значит, что я не хочу быть просто женщиной.
А вы сумеете? иронично дернул он уголком губы. Ответил сам: Нет, не сможете. Для вас этот риск часть реальности, в которой существуете.
Это плохо? воспользовалась я его невысказанным предложением продолжить разговор на личные темы.
Это вопрос не ко мне, наклонился он через разделявший нас с ним столик, но я считаю, что вы поступаете безответственно, тратя свою жизнь на то, чтобы вновь и вновь спасать этот мир.
Это вопрос не ко мне, наклонился он через разделявший нас с ним столик, но я считаю, что вы поступаете безответственно, тратя свою жизнь на то, чтобы вновь и вновь спасать этот мир.