Квас врезал Сексоту в ухо толстенным томом, голова того стукнулась о стенку шкафа и, отскочив от нее, попала под следующий удар. Министр полиции, как заправский теннисист, управлял оказавшейся у него в руках «ракеткой», а несчастный кумир миллионов, стукаясь головой о стенку, вопил только одно:
Не видел, не помню, не знаю!
Воздух в кабинете наполнился воплями Сексота, пыхтением грузного министра и гулкими звуками барабана, издаваемыми деревянным шкафом.
Пахан Родимый спокойным голосом комментировал:
Хорошая техника, господин министр! Можно еще сверху приложиться, а то он в длину вытянется, и голова его будет походить на огурец.
В эту потрясающую своим трагизмом минуту дверь кабинета распахнулась и возникший на пороге сержант проорал:
Господин министр! Тут духовная делегация!
Оттолкнув сержанта, в помещение ввалился отец Эндульген, волоча за собой лорда Крокозябла, на котором из одежды были только мокрые трусы, формой своей напоминавшие плавки. Лицевая и тыльная части тела посла великой державы контрастировали между собой самым резким образом. Если спереди Крокозябл был белым, то сзади его кожа пылала огненно-красным цветом.
От неожиданности сигара вывалилась из губ Пахана и шлепнулась на бетонный пол кабинета, подняв в воздух сноп веселых искр. Квас также удивился сверх всякой меры, в связи с чем том Уголовного Кодекса вырвался из его умелых рук, грохнулся вниз и зашелестел страницами. Лишь Сексот не обратил никакого внимания на изменение обстановки, потому что находился в зажмуренном состоянии по случаю ожидания следующего удара книгой по уху. Сам же Крокозябл просто злобно сверкал глазами и молчал.
Что это значит? поинтересовался у Эндульгена начальник полиции Джяна, спрыгивая со стола и подбирая с пола сигару.
Мною пойман шмордонский шпион! хлопнув себя кулаком в грудь, сказал Эндульген с гордостью.
А зачем его было ловить? задал новый вопрос Пахан, попутно гася в пепельнице окурок.
Но он же шпион! воскликнул свистон.
Об этом знает каждый дурак, сообщил начальник полиции, мягкими шагами подходя к Эндульгену. Посол Шмордонской империи не может не быть шпионом. Но он официальный лазутчик, имеющий дипломатическую неприкосновенность. Зачем его было задерживать?
Пахан, подойдя к свистону вплотную, остановился и уперся взглядом в нетрезвые глаза святого отца.
Но у него не было паспорта, как-то неуверенно сказал свистон.
А ты, святой отец, что, шморовизор не смотришь? прошипел Пахан. Газет не читаешь? Да рожу лорда Крокозябла (простите лицо) разве что на рекламных плакатах не рисуют! Ты в собачьей будке живешь? А зачем тебе его документы понадобились? Паспорта́ полиция проверяет! А твое свистонское дело в душах ковыряться!
Начальник полиции уже орал в лицо отцу Эндульгену. Тот, пятясь к двери, ритуально свистел носом и испуганно моргал. Пахан, наступая, продолжал:
Я тебя посажу за превышение должностных иерархических полномочий! Хочешь документы проверять снимай свое фиолетовое тряпье и иди в полицию работать!
Неожиданно для свистона его нос оказался зажатым в пальцах руки начальника полиции.
Ай! взревел Эндульген, роняя посох на пол.
Пахан плавно опустил руку с зажатым в ней носом вниз (отчего святой отец вынужден был сложиться в поясе пополам), сделал ею полукруг, и голова свистона застыла как раз напротив открытой двери. Начальник полиции разжал пальцы, сделал шаг назад, хорошенько размахнулся ногой и выдал отцу Эндульгену потрясающей силы пинок.
Вон!!! оформил действие его вопль.
Из груди свистона вырвался хриплый выдох, и он, сверкнув напоследок изумленными глазами, вынесся в коридор, откуда тут же послышался треск ломаемых его телом стульев. Пахан, подобрав с пола посох Эндульгена, вручил деревяшку сержанту, с удовольствием наблюдавшему за действиями своего начальника, и приказал:
Этой дубиной проводи святого отца к выходу, а потом верни ее ему. Перед тем, как распрощаться с этим энтузиастом-общественником, не забудь выполнить контрольный удар по его тупой башке.
Сержант, козырнув, выскочил в коридор, захлопнув за собой дверь. Несмотря на шумовую изолированность кабинета, из коридора все равно стали доноситься звуки тупых ударов и вопли отца Эндульгена, постепенно удалявшиеся в сторону выхода из здания.
Квас Ядреный тем временем подвинул к лорду Крокозяблу стул и участливо предложил:
Присаживайтесь, господин посол.
Вряд ли он сможет, сказал Пахан Родимый, критическим взглядом осматривая спину Крокозябла.
Сможет, авторитетно заявил Квас. Место, на котором сидят, у него не обгорело. Потому что в трусах
Да что вы все ко мне пристаете? возмутился Крокозябл, усаживаясь на стуле. Нигде я не обгорел! Лучше объясните мне, почему я оказался здесь?!
Потому что вы сами в этом виноваты, ответил Квас. Я понимаю, что новый Договор никак не ограничивает вас в свободе передвижений, но если б вы заранее сообщали нам о своих туристических маршрутах, то никогда бы не попали в такую ситуацию. Кстати, где ваши документы?
Их украли на пляже, пока я купался! с негодованием сообщил посол. Никакого порядка у вас нет. В Шмордоне такого никогда бы со мной не случилось. И чемоданчик с дипломатической почтой стащили тоже! И шморофон