Тари Ринавейл?! потрясенный голос начальника караула. Слава Богам! Тар? он вопросительно взглянул на Эрвейна.
Эрвейн эр Шарэррах. Я должен поговорить с сиятельным таром Шартэном. Это касается тари Ринавейл.
Да, Арран, тар действительно должен поговорить с отцом, вспомнила я имя воина. И обращайтесь с ним почтительно он спас меня.
Да, тари, разумеется! А вот и Ваши родители.
Ну что ж, пора. Вот и экзамен. На площадку вступили родители Рины нет, мои! Чем больше я буду думать о ней и обо мне, тем больше вероятность провалиться. Оба и мать, и отец были красивы. Но если красота Эрвейна была теплой, то здесь была её полная противоположность. Отец высокий широкоплечий блондин с почти белыми волосами, ледяные голубые глаза, правильные черты лица, в каждой черточке которого сквозила надменность. Мать почти такая же высокая, с великолепной женственной фигурой высокая полная грудь, тонкая талия, подчеркнутая элегантным платьем, гордая посадка головы на лебединой шее. Такие же, как и у меня, большие фиалковые глаза, каштановые волосы, уложенные в элегантную прическу, тонкие черты лица. Словом, она была настоящей красавицей, только холодный взгляд и капризный изгиб губ портили впечатление.
Да, Арран, тар действительно должен поговорить с отцом, вспомнила я имя воина. И обращайтесь с ним почтительно он спас меня.
Да, тари, разумеется! А вот и Ваши родители.
Ну что ж, пора. Вот и экзамен. На площадку вступили родители Рины нет, мои! Чем больше я буду думать о ней и обо мне, тем больше вероятность провалиться. Оба и мать, и отец были красивы. Но если красота Эрвейна была теплой, то здесь была её полная противоположность. Отец высокий широкоплечий блондин с почти белыми волосами, ледяные голубые глаза, правильные черты лица, в каждой черточке которого сквозила надменность. Мать почти такая же высокая, с великолепной женственной фигурой высокая полная грудь, тонкая талия, подчеркнутая элегантным платьем, гордая посадка головы на лебединой шее. Такие же, как и у меня, большие фиалковые глаза, каштановые волосы, уложенные в элегантную прическу, тонкие черты лица. Словом, она была настоящей красавицей, только холодный взгляд и капризный изгиб губ портили впечатление.
Матушка! Отец! я бросилась вперед, словно бы в порыве эмоций, остановилась на расстоянии шага и склонила голову. По правилам я должна была сделать книксен, но в крестьянских штанах это бы выглядело смешно.
Ринавейл? Я рада, что ты вернулась, дочь, но что с тобой произошло? И почему ты в таком виде? сухо спросила мать.
Меня похитили, матушка. Только я почти ничего не помню. Меня спас тар эр Шарэррах.
Взгляды отца и матери обратились на Эрвейна, который коротко поклонился и произнес:
Сиятельный тар, сиятельная тари, примите мое почтение. Я рад был помочь тари Ринавейл. Но мне нужно кое о чем с вами поговорить.
Отец, небрежно кивнув в ответ на поклон Эрва, холодно сказал:
Я благодарен вам за спасение дочери, однако не вижу темы для разговора. Разве что вы хотите потребовать награду?
По лицу Эрвейна скользнула тень гнева, однако он совладал с собой:
Тем не менее, тема для разговора все-таки есть. Скажем так, это касается одного ритуала.
Родители обменялись взглядами, и отец попытался придать своему лицу более приветливое выражение:
Что ж, вы правы, нам есть о чем поговорить. Прошу за мной. Дорогая, позаботься о Ринавейл и присоединяйся к нам, мы будем в моем кабинете.
Эрвейн склонил голову, прощаясь со мной. Надеюсь, только я заметила мелькнувшее в глубине его глаз выражение. Казалось, он говорит мне: «держись, ты сможешь, ты сильная». Я кивнула ему, пытаясь напоследок передать взглядом, как я благодарна ему за все, что он для меня сделал.
Идем, Ринавейл, тебя нужно привести в порядок. Выглядишь просто ужасно, губы матери брезгливо скривились, намного хуже, чем обычно.
Она развернулась и направилась к лестнице, я покорно последовала за ней. Мы спустились, прошли коридорами и наконец вошли в комнату. Я узнала её сразу же это была моя гостиная. Мать дернула висевший на стене шнурок, и буквально через десяток секунд в комнату вошли трое женщин и присели в книксене, склонив головы.
Позаботьтесь о Ринавейл. Её нужно привести в порядок, если нужен целитель вызывайте, я распоряжусь. Ринавейл, обратилась мать ко мне, еду тебе будут приносить. Ты не выйдешь из своих комнат, пока я либо отец тебе этого не разрешат. Надеюсь, тебе все ясно?
Да, матушка, смиренно склонила голову, я сделаю все, как вы сказали.
Вот и отлично, похоже, похищение пошло тебе на пользу. Она развернулась и выплыла из комнаты. Дверь хлопнула, и я почувствовала, как меня покидает напряжение. Что ж, первый экзамен я сдала.
Следующие несколько часов прошли как в тумане. Видимо, наступила реакция на стресс: тело сделалось безвольным, а голова пустой, я казалась себе куклой. Впрочем, моего участия в дальнейшем не требовалось меня мыли, чем-то натирали, разбирали волосы, массировали. Я же просто вставала, садилась, ложилась, выполняя то, о чем меня весьма почтительно просили служанки. Пришел целитель, покачал головой, увидев мои синяки, и положил мне пальцы на виски. С каким-то тупым безразличием я смотрела, как стремительно исчезают синяки, выцветая на глазах, и как затягиваются царапины. Закончив, целитель посмотрел мне в глаза, снова покачал головой и отвел в сторону старшую из прислуживающих мне женщин. Я слышала только отдельные фразы: «полное истощение», «обильное питание», «несколько дней», впрочем, я и не прислушивалась. Наконец целитель ушел. Вскоре дверь открылась, и в комнату вошла служанка с подносом, заставленным чашками, тарелками и мисками с самой разнообразной едой. Ела я механически, не чувствуя вкуса, пока не поняла, что засыпаю. Попыталась встать, покачнулась ноги не держали. Служанки подхватили меня и практически отнесли в спальню. Как только голова коснулась подушки, я провалилась в сон.