За беседкой, где ещё недавно лежал лев Самсон, Лера останавливается, чтобы осмотреться и перевести дух. Половина вольера пройдена, а главу львиного прайда пока не видно и не слышно. Но значит ли это, что ей нечего опасаться? Пещера с львицей совсем рядом с полсотни шагов, а то и меньше. Лере даже кажется, что она слышит тяжёлое прерывистое дыхание роженицы. Или это довольное урчание в желудке льва Самсона, почуявшего её и решившего, что ему будет не лишним отведать десерт, тем более что десерт по собственной воле лезет к нему в пасть. Лера не обращает внимание на игры своего разума и пытается сконцентрироваться лишь на одной проблеме селфи. Словно воскресив в памяти всё, чему её учили на практических занятиях ОБЖ по сборке АК-74, Лера со скоростью пули присоединяет смартфон к держателю монопода, спускает курок фотокамеры смартфона с боевого взвода, ставит его на предохранитель и, наконец, приводит ствол монопода в полную боевую готовность.
Эмотикон Леры сейчас}:->
Низко пригнувшись и стараясь двигаться бесшумно, она огибает густые заросли кустарника и прячется за стволом дерева, напоминающего слегка деформированный трезубец Посейдона. Осталось сделать всего лишь несколько шагов, и Лера у цели. Но она почему-то не торопится. Осторожничает. Не понимает, что прятаться ото львов бесполезно, поэтому делает это инстинктивно, подобно человеку, бессмысленно прячущемуся под стол во время ядерного взрыва. Она на время задерживает дыхание, чтобы попытаться услышать, что происходит в пещере, но возмущённые голоса зевак где-то далеко позади неё не дают ей сосредоточиться. Ну конечно! Им не нравится, что Лера, спрятавшись в кустах от их записывающих устройств, этим самым портит им рейтинг в «Ютьюбе». Ведь, согласитесь, никому не интересно смотреть, например, на ровную водную гладь минут 10, каждую секунду ожидая, что сейчас из воды вынырнет Лох-несское чудовище. Что ж, Лера не против им подыграть, в принципе. В конце концов, все они хотят лишь одного поскорее успеть урвать свой кусок лайкового пирога.
Лера медленно выходит из-за своего укрытия с моноподом наперевес и твёрдым взглядом, полным решимости. Будто в Лериной голове только что произошла роковая битва между двумя соперничающими страхами быть съеденной львом и проиграть в турнире. Стоит ли говорить, кто из них одержал победу? Если бы некий безумный фотограф-любитель согласился сейчас её сфотографировать, находясь в нескольких шагах от беременной львицы Кати (обладательницы, между прочим, тридцати острейших зубов), то, несомненно, не стал бы заморачиваться насчёт выбора правильного ракурса для фотопортрета. Лера же напротив. Она наверняка выбрала бы верхний ракурс, который сильнее акцентирует лицо, а не фигуру, таким образом создав иллюзию стройности. Потому что истинная селфи-леди даже перед лицом неминуемой смерти думает о том, как она будет выглядеть на фото.
Полумрак, царящий в пещере, Леру не пугает. Согласитесь, глупо бояться темноты, ведь она, в отличие от прячущейся в ней львицы, вовсе не кусается. Её пугает безмолвие мёртвая тишина, пойманная в паутину искусственных сводов пещеры. Даже если гипотетически допустить, что львица к этому моменту уже окотилась и кормит львят молоком, хоть какие-то звуки в пещере всё равно должны быть слышны. Но их нет. Как нет ни новорожденных львят, ни самой львицы.
Эмотикон Леры сейчас (V_v)
Понимая, что её жестоко обманули, Лера непроизвольно пятится назад. Генератор случайных мыслей в голове Леры начинает выбрасывать одну причину отсутствия ожидаемого объекта для селфи за другой. Вот если бы ещё он был подключён к источнику бесперебойного питания цены бы ему не было. Но даже того, что он успевает сгенерировать, пока окончательно не испускает дух, хватает Лере для создания полной картины происходящего. Теперь ей становится ясно, что львицы в пещере не было вовсе, а если и была, то до её прихода. Скорее всего, её определили в отдельный вольер или клетку, где она (быть может, даже прямо сейчас) спокойно совершает своё материнское предназначение.
А вообще, с чего, собственно, Лера решила, что львица рожает? Ах, да, конечно, об этом говорили незнакомые люди у вольера со львами. Слово «незнакомые» здесь стоит подчеркнуть. Так ли часто, спросите вы, Лере доводилось верить незнакомцам на слово? Да практически каждый день! Потому что по количеству лайков и набранных на клавиатуре эмотиконов улыбки тех, кто оставляет комменты под фотками Леры, к сожалению, нельзя с нулевой погрешностью определить, нравятся ли они им в действительности или нет. Да и сама Лера, чего уж греха таить, настолько привыкла к этим мёртвенно-холодным пентаграммам, изображающим эмоции, что, постоянно используя их, невольно стала избегать реальных проявлений своих чувств. Лера уже и не помнит, когда в последний раз возбуждалась передняя зона её гипоталамуса, вызывающая улыбку на лице. Конечно, эмоции, написанные на лице реального человека, тоже могут лгать, но вероятность их искренности всё же выше, чем у виртуальных.
Так почему же Лера так доверяет эмотиконам незнакомых ей людей в Сети? Она и сама не знает ответа на этот вопрос. Возможно, всё дело в её излишней доверчивости к тем, кто проявляет хоть какой-то интерес к её скромной персоне. В школе она не особо популярна. Точнее даже сказать, антипопулярна. Зато в соцсети она чувствует себя как в своей тарелке. Роднее, чем дома, где вербальное общение и излишняя эмоциональность не приветствуются. Быть может, поэтому Лера считает, что куда лучше испытывать виртуальные эмоции, чем не испытывать вообще никаких.