Ника Батхен - Галечный ключ. Крымские стихи

Здесь поселились старые бандиты.
Пьянчуги, оборванцы, бузотеры,
Луддиты  кулаки всегда сердиты,
Глаза  как обмелевшие озера,
Слова  булыжник, камни мостовые,
Костяшки пальцев  сплошь татуировки,
На животах  узоры ножевые.
Их любят виноватые воровки,
И молодухи с фабрики игрушек,
И жены моряков, и санитарки,
И вдовы на горе тугих подушек,
И даже одинокие татарки.
Они же любят деньги. Рыбу. Бани.
Газету поутру. Футбол в газете.
И задремать на выцветшем диване,
Спокойно позабыв про все на свете.
По правилам бессмысленной науки
Они воруют месяцы у смерти.
К ним никогда не приезжают внуки.
Пришлет письмо в испятнанном конверте 
Уже удача.
 В Англии?
 Иди ты!!!
 Купил коттедж?!
 Торгует буряками!
Так незаметно старые бандиты
Становятся простыми стариками.

Крымский ангел не носит сандалий
Он космат, неопрятен и бос.
Что ему до заморских Италий,
До вишневых и розовых рос?

Он хипу посылает попутку,
На базарчике бьет по рукам,
Выпускает из ящика утку,
Подсыпает рублей дуракам.

Починяет обувку на пляже,
Залихватски готовит самсу,
С некрасивыми тетками пляшет,
Малышей провожает в лесу.

Подгоняет коней и моторки,
Дельтаплан поднимает в поток,
Сторожит виноград на пригорке,
Собирает лаванду в платок.

Помогает усталой татарке
Побыстрей распродать бастурму
Он готовит и прячет подарки
Всем, кто встретится летом в Крыму.

И тебе, мой случайный попутчик,
Сувенир для души берегут.
Присмотрись к перепутьям получше,
Поищи на другом берегу.

Скользкой, глинистой, рваной предгорной тропой
Ты выходишь туда, где платок голубой
Распростерся над маленьким краем земли,
Где любой скороход  на мели.
Торопливая вязь  не церковная речь.
Отдаешь только то, что не можешь беречь,
Остаешься как перстень судьбы одинок,
Лишь девчонка с кувшином у ног.
Первоцветный ковер на весеннем пиру.
Скоро Пасха и я никогда не умру,
Я останусь в корнях  можжевельник, кизил.
Проводник ни о чем не просил.
Сбросишь страхи сухой прошлогодней листвой,
Сложишь дом из соломы, непрочный, но свой.
Сложишь песню на совесть  подхватит скворец,
Для того и трудился Творец.
Даже дерево знает, что будет потом.
Я на радуге  видишь, играю с котом.
Ты пришел к роднику, то ли друг, то ли враг.
А вода
Убегает
В овраг.

Январь семнадцатого. Ялта. Погожий день, ненастный день.
Звезда над крышей светит ярко. Лепечет «варежки надень»
Седая няня. Мальчик дышит, он так волнительно румян.
В духане вонь. В подвале мыши. Колонна благостных армян
Обходит церковь. Караимка спешит с кувшином за водой,
Чтоб улыбнуться с фотоснимка и стать навеки молодой.
Эсер толкает пропаганду, за ним, хрипя спешит филер.
Везут в Одессу контрабанду, в небесно-розовый колер
Покрасил дачу «Афродита» прыщавый маклер Гершензон.
Обходят лавки два бандита, потом вздыхают «не сезон».
У первой выброшенной ёлки в ветвях обрывки мишуры.
Гудят студенты на галерке, ломая правила игры.
Бредет по набережным дама, за ней болонка  мокрый хвост.
Кому налево, даме прямо, с моста на мост, с моста на мост.
Читает свежую газету интеллигентный адвокат,
Ползет мурашка по корсету, смеются чайки на закат.
Очаг тихонько разгорится, взовьется в небо теплый дым,
И пахнет морем и корицей и виноградником пустым
И время капелькой замерзло и задремала вся земля
Часы, брегеты, мили, версты. Война и жизнь. До февраля.

Еврейские девочки, ставшие старыми,
Сидящие парами, парками, барами,
С облезлыми Барби и детскими рюшами
На розовых блузках, с бананами, грушами,
Обоймой бутылочек, мятой салфеткою,
С конфеткой, котлеткой и чьей-нибудь деткою
В коляске у школы
Предчувствие осени 
Как будто на холод монетою бросили,
Как будто у возраста деноминация,
Как шепчут в трамвае «ух, хитрая нация».
Как светит фонарик у бабушки в садике,
Как с братом полночи играем в солдатики,
Как папа не помню, не надо, не спрашивай!
Он просто ушел из созвездия нашего.
И трубка его не утратила запаха.
И старый приемник  орудие Запада 
Все ловит заманчивый голос Америки.
И мама на кухне в нелепой истерике
Печет пироги и блины подгорелые.
Билет театральный под лестницей белою,
Лицо на снегу  аргумент фотографики.
Тот вечер растаял снежинкою в трафике
Мятущихся дней  для девчонки достаточно.
Вчера было вьюжно, сегодня осадочно.
Подруги  в Стамбуле, в Берлине, в провинции,
Ребята из класса не выросли принцами,
И Пушкин не читан с роддома наверное
И сказка сложилась совсем беспримерная:
Какой-то герой, чей-то замок трехкомнатный.
Желтеет альбом ни рисунком не тронутый.
У матери тик и язык заплетается.
Непризнанный волк по дорогам скитается.
Забыты цитаты, клинки оклеветаны.
Лишь почта с экрана мигает приветами
Шуршащее «Шма» и свеча с подоконника
И ливневым залпом  письмо для полковника.
Еврейская девочка, мама рассердится!!!
Ты  раскрываешь  сердце!