Когда замирают звуки песни, Александр Нелидов наклоняется ко мне и спрашивает, что я понял. И тут же старается перевести мне текст насколько это возможно. До войны Нелидов был управляющим Императорского театра в Санкт-Петербурге. Теперь он вместе со своей женой, знаменитой и талантливой мадам Гзворской, проживает в третьеразрядном пансионе на Курфюрстенштрассе. Вместе с другом Владимиром Гайдаровым, бывшим актером Московского художественного театра, они тайно выбрались из большевистской России. Деньги и ценности, которые им удалось вывезти, пришлось по пути потратить на подкуп должностных лиц. Измученные и ограбленные, они добрались до Берлина хорошо хоть в целости и сохранности!
Начинаешь понимать, как велика Россия, когда сравниваешь Владимира Гайдарова с Ричардом Болеславским. Оба они по внешнему виду самые настоящие русские и все же совершенно непохожи друг на друга. У Гайдарова огромные, блестящие, печальные глаза и тонкие, чувственные губы. Трепетное, одухотворенное лицо, на котором отражаются малейшие изменения настроения и состояния. И сравните его с Болеславским! Вот он стоит у окна, вглядываясь в сумерки. Время от времени на небе сверкает молния, очерчивая его профиль огненным контуром. На поясе у него висит огромный складной нож и кисет с табаком. Он сам делает себе сигареты, тем же способом, что и дворник в Санкт-Петербурге: обрывок бумаги (все равно какой, можно кусок газеты, за неимением лучшего) сворачивается в трубочку не более той, в которую во времена нашего детства умещались «сладости на 1 эре». Трубочка набивается табаком и загибается кончик вот и готова сигарета. Когда смотришь на него, высокого, широкоплечего, с высоко вскинутой головой, трудно поверить в то, что он актер. Гораздо легче представить его стоящим у руля на барже, идущей по Волге.
Когда замирают звуки песни, Александр Нелидов наклоняется ко мне и спрашивает, что я понял. И тут же старается перевести мне текст насколько это возможно. До войны Нелидов был управляющим Императорского театра в Санкт-Петербурге. Теперь он вместе со своей женой, знаменитой и талантливой мадам Гзворской, проживает в третьеразрядном пансионе на Курфюрстенштрассе. Вместе с другом Владимиром Гайдаровым, бывшим актером Московского художественного театра, они тайно выбрались из большевистской России. Деньги и ценности, которые им удалось вывезти, пришлось по пути потратить на подкуп должностных лиц. Измученные и ограбленные, они добрались до Берлина хорошо хоть в целости и сохранности!
Начинаешь понимать, как велика Россия, когда сравниваешь Владимира Гайдарова с Ричардом Болеславским. Оба они по внешнему виду самые настоящие русские и все же совершенно непохожи друг на друга. У Гайдарова огромные, блестящие, печальные глаза и тонкие, чувственные губы. Трепетное, одухотворенное лицо, на котором отражаются малейшие изменения настроения и состояния. И сравните его с Болеславским! Вот он стоит у окна, вглядываясь в сумерки. Время от времени на небе сверкает молния, очерчивая его профиль огненным контуром. На поясе у него висит огромный складной нож и кисет с табаком. Он сам делает себе сигареты, тем же способом, что и дворник в Санкт-Петербурге: обрывок бумаги (все равно какой, можно кусок газеты, за неимением лучшего) сворачивается в трубочку не более той, в которую во времена нашего детства умещались «сладости на 1 эре». Трубочка набивается табаком и загибается кончик вот и готова сигарета. Когда смотришь на него, высокого, широкоплечего, с высоко вскинутой головой, трудно поверить в то, что он актер. Гораздо легче представить его стоящим у руля на барже, идущей по Волге.
Скандинавов в нашей компании четверо: Йохан-нес Майер из театра «Дагмар», молодой Торлайф Райс из Национального театра в Христиании, архитектор Йенс Г. Линд и ваш покорный слуга. Нам было очень интересно работать с русскими эмигрантами. Когда в течение многих месяцев приходится искать духовную пищу в немецком театре, где неестественность и погоня за внешними эффектами (в настоящее время Бассерман в «Кине» развлекает публику тем, что проходит на руках вдоль рампы с одной стороны сцены до другой, и срывает бурные аплодисменты), ты вдвойне благодарен судьбе за возможность познакомиться с некоторыми из лучших представителей русской актерской школы. И мы заговариваем о том, что большая труппа актеров Московского художественного театра собирается в ноябре приехать в Берлин. Болеславский, один из режиссеров труппы (он среди прочего поставил «Гамлета», и постановка эта вызвала фурор в Праге и Вене), интересуется, нет ли возможности приехать на гастроли в Скандинавию. Мы ничего не можем на это ответить и лишь обещаем передать его вопрос Йоханесу Нильсену или Скорупу.
Долгое время мы сидим молча. В тишине слышно только шипение тлеющих сигарет.
Вскоре хозяйка заведения открывает двери в соседнее помещение, где накрыт стол к ужину. «Gott sei Dank!»[28] говорит Виктор Богданович и быстро идет к столу. Но мы, скандинавы, с трудом поднимаемся с мест, словно долго путешествовали по странам, доселе нам незнакомым.