Она выблевала весь обед. Гляньте-ка на ее лицо. Это отвратительно.
Николь хихикает:
Анна всегда выглядит отвратительно.
Мое лицо вспыхивает, но я не реагирую, потому что именно этого Николь и хочет. Однако игнорировать ее подружку я не могу.
Ты ничего не слышала, Аманда. Я не булимичка.
Вы слышали, она только что обозвала меня лгуньей.
Санжита поднимает ладошку:
Я слышала.
Мне хочется врезать сестре Рашми, но я отворачиваюсь. Игнорируй их. Аманда прочищает горло.
Рыдаешь из-за Сент-Клэра? хихикает она.
Внутри все холодеет.
Пока ты блевала, я слышала, как Рашми болтала со своей лесбой через дверь.
Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Не верю своим ушам: она НЕ могла так ее обозвать.
Голосок Аманды словно отравленная конфетка, сладкий, но смертоносный.
Она что-то болтала про то, как вы лапались, и теперь большая лесба-фрик выплакивает по этому поводу глаза.
У меня отвисает челюсть. Я лишаюсь дара речи.
У нее все равно не было с ним шансов, заявляет Николь.
Я даже не знаю, с чего Анна возомнила, что шанс есть у нее. Дэйв прав. Ты шлюха. Ты оказалась недостаточна хороша для него и уж тем более недостаточно хороша для Сент-Клэра. Аманда встряхивает волосами. В его аттестате средняя оценка пять, а в твоем будет три.
Я не успеваю переваривать такое количество информации. Голос дрожит.
Не смей обзывать Мередит.
Как, лесбой? Мередит Шевалье большая, грязная ЛЕСБА!
Я врезаю Аманде с такой силой, что мы вваливаемся в ванную. Николь вопит, Санджита хохочет, а Айла умоляет нас остановиться. Из комнат выбегают люди, и нас окружает улюлюкающая толпа. А затем кто-то оттаскивает меня от Аманды.
Какого черта здесь происходит? спрашивает Нейт, крепко сжимая мои руки.
Что-то течет у меня по подбородку. Я вытираю, и это оказывается кровь.
Какого черта здесь происходит? спрашивает Нейт, крепко сжимая мои руки.
Что-то течет у меня по подбородку. Я вытираю, и это оказывается кровь.
Анна напала на Аманду! кричит Санжита.
Айла подает голос:
Аманда ее задирала
Аманда защищалась! шипит Николь.
Аманда ощупывает свой нос и морщится:
Кажется, она его сломала. Анна сломала мне нос.
Неужели это правда? Слезы обжигают щеку. Должно быть, Аманда поцарапала меня ногтем.
Мы ждем объяснений, мадемуазель Олифант, строго говорит Нейт.
Я качаю головой, а Аманда разражается обвинительной тирадой.
Довольно! обрывает Нейт. Аманда замолкает. Мы прежде никогда не слышали, чтобы он повышал голос. Анна, ради бога, что произошло?
Аманда назвала Мер шепчу я.
Нейт злится:
Я тебя не слышу.
Аманда назвала Я замолкаю, заметив в толпе светлые локоны Мередит. Я не могу это произнести. Не после всего того, что я сегодня натворила. Я опускаю глаза на свои ладони и сглатываю. Мне жаль.
Нейт вздыхает:
Ладно, народ Он машет на столпившихся в коридоре. Шоу окончено, расходитесь по комнатам. Вы трое, Нейт указывает на меня, Аманду и Николь, ждите здесь.
Никто не шевелится.
По комнатам, я сказал!
Санджита быстро сбегает по лестнице, и все начинают расходиться. Остаемся мы втроем и Нейт. И Айла.
Айла, возвращайся к себе комнату, повторяет Нейт.
Но я свидетель. В голосе девушки слышна решимость. Я видела, как все произошло.
Ладно. Все четверо к директору.
А как же врач? ноет Николь. Она же сломала Аманде нос.
Нейт наклоняется и проводит беглый осмотр.
Перелома нет, констатирует он.
Я с облегчением выдыхаю.
Ты уверен? возмущается Николь. По-моему, ей точно нужно к врачу.
Мадемуазель, пожалуйста, приберегите свои речи для директора.
Николь затыкается.
Не могу поверить.
Меня никогда не вызывали к директору! Мой директор из клермонтской средней школы даже не знает моего имени. Аманда ползет к лифту, а я со все возрастающим ужасом плетусь следом. Едва Нейт отворачивается от нас, как Аманда выпрямляется, щурит глаза и произносит одними губами:
Тебе конец, сука.
Глава сороковая
Директриса назначила наказание. Я буду оставаться после уроков.
Я. ПОСЛЕ. УРОКОВ.
Аманде придется оставаться неделю, а мне две.
Ты меня разочаровала, Анна, заявила директриса, массируя свою точеную, точно у балерины, шею. Что скажет твой отец?
Мой отец? Да кому есть дело до моего отца? Что скажет мама? Она меня убьет. Она так разозлится, что оставит здесь, во Франции, на веки вечные. И я закончу, как один из тех бомжей возле Сены, от которых разит потными подмышками и квашеной капустой. Буду варить свою обувь вместо еды, как Чарли Чаплин в «Золотой лихорадке». Моя жизнь РАЗРУШЕНА.
Наказание мне назначили незаслуженно, лишь из-за того, что я не стала признаваться в том, что именно сказала Аманда. Ненавижу это слово. Словно в нетрадиционной ориентации есть что-то позорное. Как будто если Мер любит спорт, значит, автоматически становится лесбиянкой. Нет никакого повода так ее оскорблять. Если бы Мер была лесбиянкой, с чего бы ей расстраиваться из-за нас с Этьеном?
Ненавижу Аманду.
Когда директриса попросила Айлу рассказать, что произошло, девушка стала меня защищать, и лишь поэтому наказание не продлили до конца учебного года. Кроме того, Айла меня поддержала и не выдала директрисе, как Аманда обозвала Мер. Я молча поблагодарила ее взглядом.