Я представляю себе их разрыв, как он будет обвинять ее, а она его, и придумываю множество планов мести. Я хочу запустить пальцы в ее французскую прическу и вырвать клок волос из головы. Хочу выцарапать ей глаза.
Видимо, я не слишком хороший человек.
Мы с Этьеном и раньше не часто говорили об Элли, но теперь эта тема абсолютное табу. Это мучает меня, потому что с тех пор, как мы вернулись после зимних каникул, у них, кажется, опять возникли проблемы. Как одержимый сталкер, я подсчитываю, сколько вечеров он проводит с ней, а сколько со мной. Я выигрываю.
Так почему бы ему просто ее не бросить? Почему, почему, почему?
Эта мысль мучает меня постоянно, и мне необходимо с кем-нибудь поговорить, иначе мой мозг взорвется. Я выбираю Мередит. Насколько я вижу, она так же вовлечена во все происходящее, как и я. Мы в ее комнате, и она помогает мне писать заданное по французскому сочинение про домашнего питомца. Я пишу про морскую свинку. На Мер футбольные шорты и кашемировый свитер, и ей это удивительно идет. И еще она взлохматила волосы. Так, для прикола.
Так почему бы ему просто ее не бросить? Почему, почему, почему?
Эта мысль мучает меня постоянно, и мне необходимо с кем-нибудь поговорить, иначе мой мозг взорвется. Я выбираю Мередит. Насколько я вижу, она так же вовлечена во все происходящее, как и я. Мы в ее комнате, и она помогает мне писать заданное по французскому сочинение про домашнего питомца. Я пишу про морскую свинку. На Мер футбольные шорты и кашемировый свитер, и ей это удивительно идет. И еще она взлохматила волосы. Так, для прикола.
Хорошо, но здесь нужно обычное настоящее время, объясняет подруга. Ты ведь не кормишь Капитана Джека морковными палочками прямо сейчас.
О, точно.
Я исправляю ошибку, но мои мысли заняты вовсе не глаголами. Я пытаюсь придумать, как непринужденно перевести разговор на Этьена.
Прочти еще раз. И давай твоим фирменным забавным голосом! Ну на псевдофранцузском, помнишь, как ты заказывала «кафи крэм» в том новом местечке с Сент-Клэром.
Мой жуткий акцент, конечно, не совсем то, о чем бы я хотела беседовать, но пропускать такую возможность нельзя.
Знаешь, меня мм кое-что беспокоит. Я понимаю, что у меня на лбу написано: «Я! ВЛЮБЛЕНА! В ЭТЬЕНА!», и все же продолжаю: Почему они с Элли до сих пор вместе? Они ведь почти не видятся. Верно?
Мер замирает, слегка поворачивается, и я попалась. Она теперь знает, что я тоже в него влюблена.
Однако затем я осознаю, что подружка просто подбирает слова для ответа, поскольку переживает не меньше меня. И она даже не заметила мой странный тон.
Ну да. Мер медленно опускается на пол. Но все не так просто. Они вместе целую вечность. Знаешь, что-то вроде старой супружеской пары. И кроме того, оба осторожные.
Осторожные?
Вроде того. Знаешь, Сент-Клэр ни за что не станет «раскачивать лодку», а уж Элли тем более. Она целую вечность выбирала университет и в конце концов остановилась на том, который находится в соседнем квартале. Парсонс, конечно, престижное учебное заведение и все такое, но Элли выбрала его лишь потому, что он рядом. И теперь, после всего случившегося с его мамой, Сент-Клэр, кажется, боится потерять кого-нибудь еще. Да и Элли ни за что не разорвет отношения, когда у матери ее парня рак. Даже если эти отношения на ладан дышат.
Я щелкаю ручкой. Клик-клик-клик-клик.
Думаешь, они несчастливы?
Мер вздыхает:
Не несчастны, но и счастливыми их не назовешь. Частично счастливы, наверное. Разве это так важно?
Еще как. И меня это жутко бесит. Клик-клик-клик-клик-клик.
Это означает, что я не могу ни о чем поговорить с Этьеном, поскольку рискую нашей дружбой. И должна делать вид, будто ничего не происходит, будто я отношусь к нему так же, как к Джошу. А на следующий день вышеупомянутый Джош в очередной раз не слушает лекцию по истории. На коленях у него графический роман Крейга Томпсона «Прощай, Чанки Ройс», и он что-то рисует в альбоме. Джош даже делает какие-то пометки, но уж точно не о штурме Бастилии.
Джош с Рашми опять поссорились за обедом. Никого больше не волнуют прогулы Этьена, но Джош забивает на занятия с пугающей частотой. И даже перестал делать совместные домашние задания. Чем сильнее давит Рашми, тем сильнее парень отлынивает.
Профессор Хансен расхаживает по комнате. Невысокий мужчина в очках с толстыми стеклами и жиденькими волосами, которые разлетаются в стороны всякий раз, как он яростно стучит по столу, призывая учеников к тишине. Он назубок знает все события в истории и не забывает о них рассказывать и при этом не заставляет зубрить даты. Я понимаю, почему Этьен так любит историю, он ведь учится у него уже целых четыре года.
Ах, как бы я хотела не сводить все свои мысли к Этьену.
Я рассматриваю сидящих передо мной ребят и понимаю, что не у меня одной пошаливают гормоны. Эмили Мидлстоун наклонилась поднять ластик, а Майкл Рейнард пялится на ее грудь. Вот это да. Тем хуже для него, Эмили сохнет по его лучшему другу, Дэйву. И ластик она уронила специально, но Дэйву плевать. Его больше интересует рассказ преподавателя.
Дэйв видит, что я смотрю на него, и оживляется. Я тут же отворачиваюсь. Эмили одаривает меня злобным взглядом, но я лишь вежливо улыбаюсь в ответ. Эмили вернулась в школу с мелированной прядкой. Покрасилась в блондинку, а локон сделала розовым, чтобы было не так похоже на меня. Вот так.