Подруга приходит на помощь. Она болтает с мужчиной целую минуту. Глаза мужчины сияют, пока Мер не произносит фразу, от которой незнакомец ахает.
Се не па посибл!
Чтобы понять эту фразу, не нужно знать язык. «О нет!» я узнаю на любом языке. Незнакомец окидывает меня грустным взглядом и прощается с Мер. Я тоже говорю «до свидания». Мы с Мер расплачиваемся за свои сладости подруга выбрала мильфей, слоеное пирожное с заварным кремом, и выходим из магазина.
Кто это был? Чего он хотел? О чем вы говорили?
Ты его не узнала? с удивлением спрашивает Мер. Это управляющий театром на ру дез Эколь.
Ты его не узнала? с удивлением спрашивает Мер. Это управляющий театром на ру дез Эколь.
Такой маленький, с красно-белыми огоньками. Он всегда выгуливает Пуса перед нашим общежитием.
Мы проходим сквозь стаю голубей, которых, похоже, совершенно не волнует, что мы можем на них наступить. Они квохчут, бьют крыльями, взлетают и сталкиваются в воздухе.
Пуса?
Бассет-хаунда.
Красная лампочка в голове выключается. Конечно же я их видела.
Но что он хотел?
Он интересовался, почему давненько не видел твоего парня. Сент-Клэра, горько добавляет Мер, глядя на мое растерянное лицо. Видимо, вы, ребятки, сходили вместе на пару фильмов?
В прошлом месяце мы смотрели ретроспективу спагетти-вестернов[28].
Я ничего не понимаю. Этот мужчина решил, что мы с Сент-Клэром встречаемся?
Мер притихает. Ревнует. Но у нее нет никаких причин для ревности. Между мной и Сент-Клэром ничего абсолютно ничего не происходит. И клянусь, я совершенно спокойна по этому поводу. Я слишком волнуюсь за Сент-Клэра, чтобы воспринимать его как-то иначе, чем друга. Сейчас он нуждается в чем-то привычном, а Элли для него привычна.
Я тоже думаю о привычном. Я опять заскучала по Тофу. Скучаю по его зеленым глазам, по поздним вечерам в кинотеатре, когда он смешил меня до слез. Бридж говорит, он спрашивает обо мне, но мы давно уже не созванивались, потому что он очень занят. У «Грошовых ужасов» дела идут весьма неплохо. Музыканты наконец организовывают первый концерт. Это случится перед Рождеством, и я, Анна Олифант, буду там присутствовать.
Один месяц. Не могу дождаться.
Мы должны были увидеться на следующей неделе, но отец считает, что неразумно тратить деньги на перелет ради таких коротких каникул, а мама всю сумму не потянет. Так что я провожу День благодарения в Париже одна. Ну, не совсем одна.
Я вспоминаю новости, которые Мер сообщила мне несколько минут назад. Сент-Клэр тоже не едет домой на День благодарения. А все остальные, включая его девушку, возвращаются обратно в Штаты. А это означает, что мы вдвоем проведем эти четырехдневные каникулы в Париже вместе. Одни.
Эта мысль тешит меня на всем обратном пути к общежитию.
Глава восемнадцатая
Счастливого тебе Дня благодарения! Счастливого Дня благодарения те-ебе-е! Счастливого Дня благодарения, Сент-Клэ-эрр
Дверь в его комнату приоткрывается, и Сент-Клэр окидывает меня хмурым взглядом. Он одет в простую белую футболку и белые пижамные штаны с синими полосками.
Прекрати петь.
Сент-Клэр! Какая счастливая встреча! Я дарю ему самую широкую улыбку, на какую способна, ведь я никогда не забываю о дырке между передними зубами. Ты в курсе, что сегодня праздник?
Сент-Клэр тащится обратно в кровать, но дверь оставляет открытой.
В курсе, ворчливо отвечает он.
Я решаюсь зайти. Его комната грязнее, чем в прошлый раз. Испачканная одежда и полотенца кучами валяются на полу. Кругом полупустые бутылки с водой. Из-под кровати выглядывает содержимое школьного рюкзака смятые бумажки и чистые листы. Я подозрительно принюхиваюсь. Сырость. Это место пахнет сыростью.
Как у тебя стало уютненько. И стильно. Прямо колледж-шик.
Если ты здесь, чтобы критиковать, катись той же дорогой, которой пришла, бормочет парень, уткнувшись в подушку.
Да нет. Ты же знаешь, как я отношусь к беспорядку. Он открывает столько возможностей.
Сент-Клэр протяжно вздыхает.
Я убираю стопку учебников с его рабочего стула, и из страниц вываливается несколько испачканных рисунков. Это черно-белые анатомические зарисовки человеческих сердец. До этого я видела лишь его дурацкие наброски, ничего серьезного. И хотя Джош действительно сильнее по части техники, эти рисунки прекрасны. Они исполнены чувства.
Я подбираю их с пола:
Поразительно. Когда ты это нарисовал?
Молчание.
Я осторожно возвращаю рисунки обратно в учебник по основам государства, стараясь не заляпать их еще больше.
Итак. Сегодня мы с тобой будем отмечать праздник. Ты ведь единственный, кто у меня остался в Париже.
В ответ ворчание:
Не так уж много ресторанов, где можно найти фаршированную индейку.
Мне не нужна индейка, просто какое-нибудь подтверждение того, что сегодняшний день особенный. А здесь об этом я указываю на окно, хотя Сент-Клэр даже не смотрит туда даже не подозревают.
Он еще плотнее закутывается в одеяло:
Я из Лондона. И не отмечаю День благодарения.
Ну пожалуйста. В первый день ты сказал, что ты американец. Помнишь? Нельзя менять национальность, как костюм, по необходимости. Сегодня в нашей стране едят пироги и жаркое, и нам следовало бы присоединиться к празднованию.