Мужчины в изящно повязанных шарфиках за соседним столиком смотрят на нас с отвращением, и я делаю вид, что подкручиваю кончики своих нутелловских усов. Наконец-то меня хвалят, и в итоге Сент-Клэр дарит мне едва заметную улыбку.
Это чудесно.
Я вытираю шоколад с лица и улыбаюсь в ответ. Сент-Клэр качает головой. Остальные пускаются в обсуждение самых причудливых видов растительности на лице у Рашми есть дядя, который однажды сбрил все волосы, кроме тех, что росли по краю лица, а Сент-Клэр подается вперед, чтобы что-то мне сказать. Его лицо так близко к моему, но в глазах пустота. Он говорит с хрипотцой:
По поводу того вечера
Забудь об этом, ничего страшного, говорю я. Все уже убрано.
Что убрано?
Ууупс.
Ничего.
Я что-то сломал?
Он кажется смущенным.
Нет! Ты ничего не сломал. Ты просто что-то вроде ну, знаешь Я изображаю, что произошло.
Сент-Клэр качает головой и стонет:
Прости, Анна. Я знаю, как важна для тебя чистота.
Я смущенно отвожу взгляд:
Все в порядке. Правда.
Я хотя бы дополз до раковины? Или душа?
Все осталось на полу. И на моих ногах. Но совсем немного! добавляю я, замечая испуганное выражение на его лице.
Меня вырвало тебе на ноги?
Все нормально! Со мной было бы то же самое, окажись я в твоей ситуации.
Слова вырываются прежде, чем я успеваю прикусить язык. Я так старалась об этом не упоминать. На лице Этьена отражается боль, но он переходит к другой, не менее болезненной теме.
Я Сент-Клэр косится на остальных, желая убедиться, что они по-прежнему обсуждают волосяной покров на голове. Так и есть. Он пододвигает стул поближе и шепотом говорит: Я говорил тебе что-нибудь необычное тем вечером?
Необычное?
Просто Я плохо помню, что происходило в твоей комнате. Но могу поклясться, что мы говорили о чем-то.
Сердце колотится как сумасшедшее, мне тяжело дышать. Сент-Клэр помнит. Вроде бы. Что это означает? Что я должна сказать? Его вопросы будоражат, и все же я пока не готова к этому разговору. Мне нужно время.
О чем?
Парень чувствует себя не в своей тарелке.
Может, я говорил что-нибудь странное о нашей дружбе? Вот оно! Или моей девушке?
Приплыли. Я окидываю Сент-Клэра долгим взглядом. Темные круги под глазами. Грязные волосы. Сутулые плечи. Он так несчастен, что даже непохож на себя. Я не сделаю ему хуже, как бы сильно мне ни хотелось знать правду. Я не имею права его об этом спрашивать. Потому что, даже если я ему нравлюсь, он не в том состоянии, чтобы завязывать новые отношения. Или порывать со старыми. А если я ему не нравлюсь, то наша дружба, скорее всего, на этом закончится. Странно все это.
В данный момент Сент-Клэр, несомненно, нуждается в дружбе.
Я сохраняю невозмутимое, но участливое выражение лица:
Нет. Мы говорили о твоей маме. И все.
Это правильный ответ. На лице Сент-Клэра проступает облегчение.
Глава семнадцатая
В кондитерской скрипучий пол из толстых досок и люстры, усыпанные звенящими кристаллами цвета топаза. Они сияют, точно капельки меда. Женщины за прилавком упаковывают необычные пирожные в бело-коричневые полосатые коробки и каждую перевязывают бирюзовой лентой с серебряным колокольчиком. Очередь довольно длинная, но все терпеливо ждут, наслаждаясь обстановкой.
Мер и я стоим между многоярусными стеллажами с нас высотой. Один в виде дерева из макарон, круглых печеньиц в форме сэндвича, покрытых твердой, точно яичная скорлупка, корочкой и с такой тающей, нежной начинкой, что я теряю сознание от одного только вида. Второй в виде композиции из миниатюрных пирожных гато, глазированных миндальной крошкой и прессованными засахаренными анютиными глазками.
Наш разговор возвращается к Сент-Клэру. Собственно, мы постоянно о нем говорим.
Я боюсь, что его отчислят, говорю я, вставая на цыпочки и пытаясь разглядеть витрину перед очередью, но мужчина в полосатой футболке с веселым щенком на руках загораживает обзор.
В магазине несколько посетителей с собаками, и в этом для Парижа нет ничего необычного.
Мер качает головой, и из-под вязаной шапочки выбиваются кудряшки. В отличие от Сент-Клэра, ее шапка голубенькая, точно яйцо малиновки, и смотрится весьма респектабельно.
Шапка Сент-Клэра мне нравится больше.
И вовсе его не отчислят, отвечает Мер. Джоша ведь не отчислили, хотя он начал прогуливать занятия давным-давно. Директриса никогда не отчислит ученика, мать которого ну ты знаешь.
Дела ее плохи. Рак шейки матки. Запущенная стадия.
Слова, которые я никогда не хотела бы услышать по отношению к любимому человеку внешняя радиационная терапия, химиотерапия, Сент-Клэр слышит каждый день, это теперь неотъемлемая часть его жизни. Сьюзан, его мать, начала курс лечения через неделю после Хеллоуина. Его отец сейчас в Калифорнии и пять дней в неделю возит ее на радиационную терапию, а один раз на химиотерапию.
Сент-Клэр все еще здесь.
Мне хочется удавить его отца. Его родители живут раздельно уже много лет, но отец все равно не дает матери развода. У него любовницы в Париже и в Лондоне, а Сьюзан живет одна в Сан-Франциско. Каждые несколько месяцев его отец приезжает и остается на пару ночей. Демонстрирует, кто здесь хозяин, чтобы сохранить контроль над ситуацией. А затем снова уезжает.