Это одна из масок, которые представлял на прошлогоднем показе haute couture Дом моды Dior, выдохнула Мона. У мамы есть кто-то знакомый в рекламном отделе компании Dior в Нью-Йорке, мы договорились, и сегодня утром маску доставили сюда.
С ума сойти.
Ханна коснулась края маски. На ощупь она была мягкая нечто среднее между нежной кожей ребенка и атласом. Мона приложила маску к лицу Ханны, которое все еще было наполовину спрятано под одеялом.
Она закроет все твои синяки. Ты будешь самой потрясной девчонкой на своей вечеринке.
Ханна и так потрясная, заявил Лукас, отворачиваясь от медицинских приборов. Без всякой маски.
Мона наморщила носик, словно Лукас сказал, что собирается вставить ей в задницу градусник.
А, Лукас, ледяным тоном произнесла она. Я и не видела, что ты там стоишь.
Я был здесь все время, процедил он сквозь зубы.
Они сверлили друг друга злобными взглядами. Мона даже как будто со страхом. Но это выражение тут же исчезло с ее лица. Мона прислонила маску к вазе с цветами, поставив ее так, чтобы она смотрела на Ханну.
Это будет лучшая вечеринка года, Хан. Жду не дождусь.
С этими словами Мона послала ей воздушный поцелуй и танцующей походкой выплыла из палаты. Ноэль, Мейсон, Шон и Майк вышли следом, сказав Ханне, что придут завтра и что она должна поделиться с ними целебной марихуаной. Только Лукас остался. Стоял, привалившись к дальней стене, возле умиротворяющего плаката в стиле Моне с изображением поля одуванчиков. На его лице читалась тревога.
Тот коп Вилден? Он расспрашивал меня о наезде пару дней назад, пока мы ждали, когда ты выйдешь из комы, тихо сообщил Лукас, усаживаясь на оранжевый стул рядом с койкой Ханны. Интересовался, видел ли я тебя в вечер происшествия. Не заметил ли я странностей в твоем поведении, не была ли ты чем-то обеспокоена. Похоже, он не верит, что это несчастный случай.
Лукас сдавленно сглотнул и медленно поднял взгляд на Ханну.
Может, это тот самый человек, который присылал тебе те странные сообщения?
Ханна резко села в постели. Она начисто забыла о том, что рассказала Лукасу про «Э», когда они летали на аэростате. У нее бешено заколотилось сердце.
Ты ничего не сказал про это Вилдену?
Конечно, нет, заверил ее Лукас. Просто я беспокоюсь за тебя. Кто-то специально наехал на тебя. Ужас.
Не бери в голову, перебила его Ханна, скрестив руки на груди. И пожалуйста, прошу тебя, ни слова не говори об этом Вилдену. Ладно?
Ладно, пообещал Лукас. Конечно.
Отлично, громко произнесла Ханна.
Она глотнула воды из стакана, который стоял у ее кровати. Каждый раз, когда она отваживалась признать очевидное что ее сбил «Э», разум ее цепенел, отказываясь анализировать случившееся.
Здорово, да, что Мона организует вечеринку в мою честь? спросила Ханна, стремясь увести разговор в другое русло. Она замечательная подруга. Все так говорят.
Лукас теребил застежку своих часов Nike.
Я не уверен, что ей можно доверять, буркнул он.
Это ты о чем?
Лукас медлил с ответом.
Ну же, раздраженно подстегнула его Ханна. В чем дело?
Лукас наклонился, отогнул одеяло с лица Ханны, обхватил ее щеки ладонями и поцеловал девушку. Его мягкие теплые губы слились с ее губами так естественно, словно так и должно было быть. Ханну пробрала сладостная дрожь.
Когда Лукас отстранился от нее, они оба, тяжело дыша, долго смотрели друг на друга; за это время электрокардиограф, к которому была подключена Ханна, пикнул семь раз. Ханна не сомневалась, что вид у нее ошалелый.
Помнишь? спросил Лукас, глядя на нее во все глаза.
Ханна наморщила лоб.
Что помню?
Лукас снова уставился на нее долгим взглядом, который то вспыхивал, то гас. Потом отвернулся.
М-мне пора, смущенно пробормотал он и выскочил из палаты.
Ханна смотрела ему вслед. Ее припухшие губы все еще горели от его поцелуя. Что это было?
18. А теперь, впервые в Роузвуде, представляем Джессику Монтгомери
В тот день, в то же самое время, после обеда, Ария стояла у здания факультета изобразительных искусств колледжа Холлис, наблюдая за группой ребят, занимающихся капоэйрой[72] на газоне. Этот вид искусства Ария никогда не понимала. Очень точно капоэйру охарактеризовал ее брат, сказав, что это никакой не бразильский боевой танец больше похоже на то, будто исполнители, по примеру собак, пытаются обнюхать интимные места друг у друга.
На ее плечо легла чья-то худая холодная рука, и чей-то голос прошептал на ухо:
Пришла на занятие по искусству?
Ария окаменела.
Мередит.
Сегодня на Мередит были рваные джинсы и зеленый блейзер в тонкую полоску, через плечо перекинут рюкзак цвета хаки. Под ее взглядом Ария чувствовала себя крошечным муравьем, попавшим под лупу.
Ты ведь посещаешь курс по бездумному искусству? уточнила Мередит. Ария тупо кивнула, и Мередит глянула на наручные часы. Тогда поторопись. Начало через пять минут.
Ария поняла, что ее загнали в угол. Она подумывала о том, чтобы бросить этот курс ей как-то не улыбалось по два часа проводить в компании Дженны Кавано: встреча с ней воскресила не самые приятные воспоминания. Но Ария знала, что Мередит расскажет отцу, и Байрон прочтет ей лекцию о том, что нехорошо пренебрегать благотворительностью Мередит.