Первым очнулся Антоха. Он вспомнил, что работает директором по кастингу на телевизионном шоу «Первое свидание». В его обязанности входило снабжение шоу приятными молодыми людьми. Видимо, профессиональный инстинкт подсказал Антохе, что влюбленные, застывшие в нескольких метрах от нас, и есть те приятные молодые люди, которые вполне сгодятся для «Первого свидания». Если бы я набирал участников для телешоу, я бы таких не взял, уж слишком они похожи: у него серые волосики и у нее тоже серые волосики, у него толстые очки, у нее телескопы, у него жидкие усики и у нее какая-то поросль. У меня даже мелькнула мысль об инцесте, так они были похожи. Но профессионалы в отличие от раздолбаев видят суть вещей, а Антоха был именно профессионалом. Он кинулся к парочке. Я, не раздумывая, устремился за ним, за мной еле поспевал Витька. Штаны Антоха так и не подтянул.
Влюбленные-близнецы бросились наутек. Чего они больше испугались, осталось тайной. Антоха потом утверждал, что это мы с Витькой виноваты. Думаю, причина была не в нас, а в его истошных воплях и в том, что он был без штанов. Антоха кричал:
Влюбленные-близнецы бросились наутек. Чего они больше испугались, осталось тайной. Антоха потом утверждал, что это мы с Витькой виноваты. Думаю, причина была не в нас, а в его истошных воплях и в том, что он был без штанов. Антоха кричал:
Эй, подождите! Я из «Первого свидания»! Вас покажут по телевизору! Не знаю, как вы, но если бы за мной погнался человек в спущенных оранжевых штанах, вопя что-то про первое свидание, я бы постарался избежать общения с ним.
Тебе надо пересмотреть политику привлечения новых участников, советовал я Антохе впоследствии. Горожане пока не готовы к подобной раскованности.
Таким образом мы проследовали несколько десятков метров по центральной набережной города. Впереди скакали влюбленные, за ними шкандыбал Антоха, сверкая попкой, обтянутой белыми трусами, и путаясь в оранжевых штанах. Процессию завершали мы с Витькой, оглядываясь по сторонам на всякий случай.
Постепенно погоня захлебнулась. Влюбленные-близнецы поднажали и дали такого стрекача, что, даже если бы Антоха натянул штаны как следует, он бы их все равно не догнал. Мы стали отставать, а потом и вовсе прекратили преследование, остановившись под мостом перевести дыхание.
С тех пор много всего было, сразу и не расскажешь. Но то, с чего все началось, не забуду никогда. Была зима, мне исполнилось три года, я гулял по парку с папой. Точнее, не гулял, а с трудом передвигался, растопырив ручки
На мне колючая шерстяная буденовка, черная меховая шубка и валеночки в красных калошах. Варежки сжимают лопатку. Я стыжусь красных калош, мне хочется черные, как у всех. Поэтому я стараюсь поглубже залезть в снег, чтобы спрятать калоши. Мне хочется писать, и я обращаюсь за помощью к папе. Папа ведет меня за деревья и помогает спустить рейтузики с колготками. Струйка пробивает в снегу желтенькую норку, над которой клубится пар.
Почему дым, папа? спрашиваю я.
Это не дым, а пар. Так бывает, когда кто-то дышит.
А кто там дышит?
Зайчик.
Папа говорит, что под снегом живет зай чик и что надо писать аккуратно, чтобы не обжечь зайчика.
А как его увидеть?
Зайчика, который живет под снегом, трудно увидеть. Он сам показывается когда хочет.
Я вглядываюсь в дымящуюся норку. Зайчика все нет. «Не попал», думаю я и писаю дальше, и все смотрю и смотрю, и все жду зай чика, который живет под снегом.
Как мы сбили Ивана Пургина
Осенним дождливым вечером красный Витькин джип неторопливо катился во второй полосе слева по Садовому. Мы негромко смеялись и сладко нежились в замше курток. Фонари отражались в мокром асфальте, в окнах домов горели уютные огоньки, мы собирались проведать пару ночных клубов. Был один из таких вечеров, когда хорошо потанцевать, а после сидеть перед камином в полутемном зале, где по углам оплывают толстые свечи, и неспешно попивать портвейн. На разделительной полосе стояла шатающаяся человеческая фигурка.
До фигурки оставалось каких-нибудь метров десять, когда она побежала наперерез. Иногда время тянется, сил нет, а иногда происходит все так, что не успеваешь и глазом моргнуть. Джип хищно подцепил мужичка (фигурка оказалась мужская) правым углом кенгурятника, забросил его на капот, уподобившись злобному носорогу, отшвырнул прочь и с визгом остановился.
Мы свернули головы. Справа, позади, лицом вниз, валялся грязный куль, это и была фигурка, оказавшаяся, как уже говорилось, мужичком. Случилось все напротив белого здания Главного управления ГАИ Москвы.
Мы выскочили из джипа и бросились к телу. Витька отчаянно вскрикивал и почти плакал. Я перевернул мужичка, брезгливо ухватив мокрую, грязную куртку. Куртка напомнила мне детство, она была из пластикового материала под названием «болонья». Тогда эти куртки носили одни пьяницы, собирающиеся на задворках продуктовых мага зинов.
Из куртки торчало лицо. Глаза мутно смотрели в небо, рот быстро дышал. В левой ноздре белела сопля, кожа на виске разъехалась, оголив красно-белую внутренность. Череп напоминал косточку странного фрукта, проглядывающую сквозь мякоть. Ширинка на дешевых шерстяных брюках была расстегнута. Я вспомнил, как летом гулял с девушкой по бульвару и видел спящего в середине цветочной клумбы мужчину, у которого из штанов выпал длинный шланг. Девушка тогда сделала вид, что ничего не заметила.