Я еще долго стою и смотрю ему вслед, хотя автомобиль укатил и только ветер гонит снег над тротуаром.
Аллергия на мандарины
Мы с Витькой выпивали в детском садике возле дома. Обыкновенный загончик, наполненный сооружениями, полезными для детского развития. Раскрашенные автомобильные покрышки, наполовину вкопанные в землю, визжащие качели, деревянный медведь в человеческий рост с изуродованной мордой. Ничего не изменилось с тех пор, как мы ходили в этот садик воспитанниками, а после на пьянки. Я так и не понял предназначения цветных покрышек, а медведь по-прежнему тревожил мою совесть. Лет десять тому назад я своими руками выломал ему нос, поддавшись подростковой страсти разрушения. Медведь смотрел на меня с молчаливым укором. Теперь я бы ни за что не обидел его, но прошлого не воротишь. Стояла осень. Мы заканчивали первую пол-литру и собирались за второй.
Чем заедать будем? спросил Витька, перелезая через забор.
Там решим, ответил я, высвобождая ногу, застрявшую между прутьев.
В магазине был большой выбор. Щедрая рука разложила горку рулетов с джемом, копченые куриные ноги лоснились жиром, имелись также нарезки мясные и рыбные, крабовые палочки, фрукты и овощи. Короче, все, чего может пожелать душа выпивающего в детском саду человека. Мы выбрали мандарины. Продавщица завесила полкило и протянула теплую ноль пять.
Холодной нет?
Холодильник сломался.
Мы взяли стаканчики и двинули обратно к забору. Вторую, в отличие от первой, пили молча. На половине я признался:
Знаешь, а у меня аллергия на мандарины. Зачем мы их взяли
Витька счистил с фрукта мясистую кожуру и запихнул мохнатую мякоть в рот.
У меня тоже, брызгая соком, прочавкал он.
Да ладно!
Зуб даю! Витька щелкнул себя по вставному клыку.
У тебя с детства? Я ухватился за нить новой беседы.
Неа.
А у меня с детства. Я их в детстве обожрался.
Мы снова умолкли. Витька пошуршал нагнанными под скамейку листьями.
Как это ты их обожрался?
Ну как это как! Раньше же все дефицитом было, и мандарины тоже. Нам их друзья из Грузии присылали. У них дом был под Сухуми.
Сухум это Абхазия.
Какая разница, тогда это Грузия была.
Ну?
Каждую осень пару ящиков по почте. Фанерные такие были ящики, с сургучными печатями.
Точно! Я еще помню, как с бабушкой на почту ходил и там сургучом пахло.
Интересно, сейчас пахнет?
Сейчас евроремонт. Сейчас ничем не пахнет.
Мы замолчали. Воспоминания и дешевая водка нарушили логическую цепь в мозгу.
Так вот, очухался я. Родители эти мандарины экономили. Сами не ели, мне отдавали. И однажды я съел целый ящик, у меня распухло горло, и я чуть не задохнулся.
Интересно, сейчас пахнет?
Сейчас евроремонт. Сейчас ничем не пахнет.
Мы замолчали. Воспоминания и дешевая водка нарушили логическую цепь в мозгу.
Так вот, очухался я. Родители эти мандарины экономили. Сами не ели, мне отдавали. И однажды я съел целый ящик, у меня распухло горло, и я чуть не задохнулся.
В натуре?! оживился Витька.
Ага. Я с гордостью вспомнил опас ный инцидент и ощутил себя настоящим мужиком.
Выпьем за жизнь.
Лехаим!
Чего?
«За жизнь» по-еврейски.
Ты разве еврей? с сомнением оглядел меня Витька.
Нет в общем. Подружка была еврейка.
Мы чокнулись, выпили, поморщились.
На. Витька сунул мне под нос полмандарина. Я разинул рот. За папу, за маму, у-ти мой хороший, рассмеялся Витька, скормив мне половинку и сожрав другую. А у меня от другого.
Чего от другого?
Аллергия.
Я достал сигареты, угостил Витьку, пристроил свою в губы, закурил.
Я когда репортажи в Абхазии делал Витька затянулся.
Про войну, что ли?
Ну да. Там как раз сезон был Начало ноября, мандарины поспели, а собирать некому.
И ты их все сожрал?! расхохотался я.
Да че ты все сожрал да сожрал, как будто ничего другого нет! раскипятился Витька.
Шутка просто.
Не буду рассказывать. Витька заду мался.
Ну, Витян, не обижайся.
Не знаю
Витян, дорасскажи, раз начал!
Ну, работал я с одним абхазским отрядом. Описывал, как и что. У них там одна баба была, прикинь.
Круто!
Лия Арнба. В бейсболке с надписью USA, в бронике, везде запасные магазины. Витька хлопнул себя по груди, бокам и бедрам. Бывшая училка.
Ну и как ты с ней?
Никак. Мы попали в засаду. Возле Сухума. В мандариновой роще
Витька затянулся.
Мандарины тогда никто не собирал, они опали и покрывали всю землю. Реальный оранжевый ковер, только хлюпает под ногами. Впереди Лия, я с камерой за ней. И вдруг тра-та-та! Витька отпил из горлышка. Лия упала, не помог броник. Остальные залегли, отстреливаются.
За забором прошли молодые девчонки, хихикнули.
Давайте к нам! крикнул я.
Мы замужем! кокетливо ответили девчонки.
Витька продолжил:
И вот лежу я весь в ее кровище и одновременно в мандариновой жиже. Знаешь, как сицилийские апельсины, красно-оранжевые. Все липкое, в носу, во рту, в ушах. Глаза щиплет. Голову не поднять. А краем глаза вижу синее небо и крупный мандарин, прямо перед носом. У него кожа мясистая была, вся в порах. Как нос у алкоголика. Так и пролежал полчаса, пока меня не оттащили Витька разлил остатки, передал мне стакан, поднял свой. За жизнь.