Каждая жизнь для нас драгоценна и мы скорбим, но проходит время и мы приветствуем рождение и новый человек заменяет умершего, появляется новая жизнь, — соскучившийся мерин затряс головой и пряжки уздечки зазвенели. Не отвлекаясь, Дел успокоила его, похлопав ладонью по шее. — Вся мои родные были убиты, Тигр. Выжили только брат и я. Но Джамайла увезли. Я — дочь Севера, член своей семьи и сделаю все, чтобы вернуть брата домой, — она смотрела на меня решительно, и такая же твердость была в ее голосе, хотя говорила она спокойно. — Я поеду вперед несмотря ни на что.
Я взглянул на нее, восхитившую меня своей гордостью и женственностью. Но дело было не только в женственности. В ней была такая сила воли, такое стремление достичь своей цели…
— Тогда поехали, — отрезал я. — Мы здесь без толку паримся и теряем время.
Дел слабо улыбнулась и больше эту тему не затрагивала.
Ну что ж, немного повздорили. Маленькая стычка еще не война.
5
— Смотри! — закричала Дел. — Деревья!
Я проследил взглядом за ее вытянутой рукой и действительно увидел деревья — высокие тонкие пальмы со свисающими выгоревшими листьями и заостренными, светло-коричневыми стволами.
— Вода, — удовлетворенно сказал я. — Видишь, листья зеленые и сильные. Если они коричневые и пожухшие, значит воды нет.
— А ты сомневался? — растерялась она. — Ты привез меня сюда зная, что воды может не быть?
Она не злилась, просто очень удивилась. Я не улыбнулся.
— В Пендже никогда не знаешь, где найдешь воду, а где нет. И… Да, я привез тебя сюда зная, что воды может не быть, потому что ты очень старалась произвести на меня впечатление, что тебя не волнует ничего, кроме поисков брата, и тебе это удалось.
Дел кивнула.
— Ты думаешь, я дура. Глуповатая, неразумная женщина, — это был не вызов. Она констатировала факт.
— Тебя так волнует, что я о тебе думаю?
— Нет, — тут же улыбнулась она, — так же как вряд ли тебя волнует, что я думаю о Песчаном Тигре.
Она обогнала меня и поскакала к оазису.
На этот раз вода оказалась чистой и сладкой. Мы попробовали ее сами, потом напоили лошадей и наполнили фляги. Дел не скрывала удивления, что в Пендже можно найти такое сокровище: деревья предлагали спасительную тень, под ними росла трава — холмики бледной зелени соединенные длинными тонкими отростками. Песок здесь был таким же как в пустыне, но вместо тепла хранил прохладу. Всю мою жизнь я не переставал изумляться многообразию Пенджи. Что это был за странный мир. Он манил, он вытягивал из вас соки и дурачил бесконечными превращениями хамелеона. А потом убивал.
Оазис был большим. Его окружала каменная изгородь, построенная руками человека, чтобы защитить убежище от самумов. Пальмы возвышались над сеткой травы. Растительности было достаточно, чтобы в оазисе могли прожить два небольших племени, а может еще и караван или два одновременно пару недель. Все это время животные могли бы спокойно пастись, не угрожая природе этого уголка. Но задержись они подольше, и оазис мог был уничтожен полностью, а в Пендже нашлось бы немного людей, которые решились бы оставить другого без еды и воды даже ради своих животных. Обычно в подобных местах кочевники устраивали лагерь на неделю или две, а потом шли по пескам к следующему оазису и до прибытия других путешественников природа успевала оправиться. Хотя были случаи, когда оазисы уничтожались полностью бездумными караванщиками.
Колодец на самом деле был не колодцем, а больше напоминал водоем. Из глубокой трещины в земле били ключи, вокруг них много лет назад люди выложили из камней глубокий круглый бассейн футов семь от края до края. Водоем оказался внутри огромного каменного полукруга — какому-то богу вздумалось сложить эту стену на песке.