— Значит ты искала в кантине меня, — я потрогал шрамы, доходившие до подбородка. — Да, думаю узнала ты меня без труда.
Она пожала плечами.
— Они описали тебя. Сказали, ты жесткий как мясо старой кумфы, только тогда я их не поняла, — она прищурилась. — И они говорили о шрамах на твоем лице.
Я подумал, что ей хотелось спросить, откуда эти шрамы. Ими обычно интересовались все, особенно женщины. Шрамы были частью легенды, и я не уклонялся от рассказа.
— Песчаный тигр, — веско сообщил я ей и встретил прямой взгляд. — Они как кумфа, живут в Пендже. Хищные, опасные звери. Не откажутся полакомиться человечиной, если кто-то по глупости заявится в их логово.
— Как ты?
Я засмеялся.
— Я знал, что делал, когда шел к ним. Я должен был убить большого тигра, который наводил ужас на поселение. Ему удалось содрать с меня несколько кусков кожи и провести когтями по лицу, как видишь, но я с ним расправился, — я показал на ожерелье, висевшее на мой шее — черные, хищно загибающиеся когти, нанизанные на темный шнур. Мое лицо испробовало их на себе. — Это все, что от него осталось. Шкуру я взял в свой хиорт, — снова прямой взгляд. — Шатер.
— И теперь тебя называют Тигр.
— Песчаный Тигр. Тигр — сокращенно, — я пожал плечами. — Имя не хуже любого другого, — я немного подумал, а потом решил, что это не повредит моей репутации — и не уронит меня в глазах Дел — и рассказал всю историю.
— Я до мельчайших подробностей помню день, когда все это случилось, — зловеще начал я, подготавливая ее к леденящему кровь повествованию. — Песчаный тигр крал детей, которые отходили от поселка. Никто не мог выследить зверя и положить конец этим злодеяниям. Двое рискнувших охотников были убиты около его логова. Шукар испробовал все свои магические заклинания, но ни одно не помогло — от магии всегда мало проку. Тогда шукар объявил, что племя чем-то прогневило богов и те ниспослали наказание, и что человек, который сможет погубить зверя, заслужит вечную благодарность племени, — я пожал плечами. — Ну, я взял свой нож и вошел в логово, а когда выбрался оттуда, тигр был мертв.
— И чем потом вознаградило тебя племя?
Я улыбнулся.
— Ну, награда была столь велика, все юные красавицы племени, благодарные мне за мой подвиг, падали передо мной на колени и каждая умоляла взять ее в жены. Мужчины чествовали меня и готовы были отдать мне все, что имели. Так что по понятиям Салсет я был вознагражден сполна.
— И сколько жен у тебя было? — мрачно поинтересовалась Дел.
Я погладил шрамы на лице.
— Честно говоря, ни одной. Я не связываю себя надолго с женщинами, — я пожал плечами. — Для меня и одна жена много, не говоря уже о нескольких.
— А почему ты оставил племя?
Я закрыл один глаз и покосился на яркую звезду.
— Захотелось чего-то нового. Даже кочевое племя, такое как Салсет, может показаться клеткой. Так что я побродил по земле, а потом занялся танцами мечей, достиг седьмого ранга и стал самим собой.
— На Юге хорошо платят?
— Я очень богат, Дел.
Она улыбнулась.
— Я вижу.
— И буду еще богаче, когда мы закончим твою охоту.
Она покрепче затянула шнурок, стягивающий светлую косу.
— Но ты считаешь, что мы не найдем моего брата, так?
Я вздохнул.
— Пять лет — долгий срок, Дел. С ним могло случиться все, что угодно. Особенно если он был у работорговцев.
— Я не собираюсь сдаваться, — резко объявила она.
— Ну конечно. Я и не думал, что ты сдашься.
Она стянула бурнус через голову, аккуратно свернула его и положила рядом с седлом. Весь день ее тело было закутано в шелк и вдруг, увидев бледную, нежную кожу, я снова понял — и морально, и физически — как я хочу ее. И один долгий, восхитительный момент, когда она смотрела на меня, во мне вновь проснулась надежда. Ее лицо осталось совершенно спокойным. Я ждал приглашения, но она ничего не сказала.