Что касается высокой профессиональной оценки, подобной той, что дал Маяковскому Пикассо у Леннона в ближнем окружении тоже был весьма талантливый живописец-авангардист. Речь, конечно же, идет о Стюарте Сатклиффе одном из ближайших друзей Джона на рубеже 50-х 60-х и первом бас-гитаристе The Beatles.
Общность Леннона и Сатклиффа была совершенно невероятной это был не просто тандем единомышленников, это были люди с полувзгляда, с полувздоха понимавшие друг друга. Они оба интересовались одними и теми же книгами, фильмами, художниками здесь даже главенствовал Стюарт, который обладал чуть более широким кругозором, чем Леннон (и как художник был куда опытнее Леннона потому что безусловно определил для себя в будущем карьеру живописца). Леннон, правда, опережал Сатклиффа в области музыкальной эрудиции но этим двоим бесспорно было о чем болтать сутками напролет.
Стюарт и Джон были не разлей вода и неудивительно, что когда речь зашла о формировании музыкальной группы, Леннон не мог не позвать в нее Стюарта. Не умевший играть ни на каком музыкальном инструменте, Сатклифф сперва сопротивлялся, но затем Леннон нашел невероятный по простоте аргумент надо купить бас-гитару, на ней всего-то четыре струны, ты быстро научишься играть, никаких хитрых премудростей там нет (о, эти бесконечные анекдоты про басистов!), зато будешь полноправным участником команды. Стюарт Джону внял, бас-гитару купил и до нас даже дошли некоторые записи, сделанные The Beatles (тогда еще The Silver Beatles) с участием Сатклиффа.
Сатклиффа как музыканта оценивали по-разному: кто-то, как Пол Маккартни, активно его критиковал, заявляя, что Стюарт вообще не умел играть на бас-гитаре и без него группе было куда проще развиваться, чем с ним, а кто-то, как Клаус Вурманн (давний гамбургский друг битлов и, кстати, весьма неплохой бас-гитарист, которого слухи прочили на замену Маккартни в The Beatles в начале 70-х), заявлял, что из Сатклиффа при должном усердии мог бы получиться очень неплохой музыкант музыкальным талантом он тоже не был обделен.
Немногочисленные записи Сатклиффа не позволяют нам оценить его как басиста в то время все участники Самой Главной Группы в истории рока были далеко не виртуозами, но говорить о некоей запредельно чудовищной игре Сатклиффа было бы, конечно, преувеличением. Он играет как может, не лучше и не хуже во всяком случае, попадает в ритм.
Впрочем, сам Сатклифф продолжать карьеру рок-музыканта не планировал: у него как раз бурно развивался роман с немецкой фотохудожницей Астрид Кирхер. Свою бас-гитару он отдает Полу (бессменным басистом в группе станет Маккартни, действительно критично относившийся к игре Стюарта) и уезжает в Гамбург, где вскоре умрет от кровоизлияния в мозг (сказались последствия давней травмы, полученной в пьяной драке).
До последнего дня они обмениваются с Ленноном письмами, выдержанными все в той же дурашливой стилистике первых сюрреалистических опытов Джона. Уже смертельно больной Стюарт начинает писать Леннону от имени Иисуса Христа, Джон игру подхватывает и отвечает Сатклиффу от имени Иоанна Крестителя. В каждом ленноновском письме очередные забавные рисунки, о которых Сатклифф отзывается по-прежнему положительно.
Конечно, влияние Сатклиффа на Леннона было огромно. Позже в своей книге о The Beatles их официальный биограф Хантер Дэвис напишет «Умер самый талантливый из The Beatles», и это были далеко не пустые слова.
Сатклифф был чрезвычайно важен для Леннона это подтверждают недавно опубликованные фрагменты переписки (все письма Джона к Стюарту сохранились у Астрид, но до сих пор целиком не опубликованы):
Конечно, влияние Сатклиффа на Леннона было огромно. Позже в своей книге о The Beatles их официальный биограф Хантер Дэвис напишет «Умер самый талантливый из The Beatles», и это были далеко не пустые слова.
Сатклифф был чрезвычайно важен для Леннона это подтверждают недавно опубликованные фрагменты переписки (все письма Джона к Стюарту сохранились у Астрид, но до сих пор целиком не опубликованы):
«Сколько же можно вот так писать и писать, как ты. Я уже сомневаюсь, кому я в самом деле пишу вот так и не задумываюсь, но если я это отправлю, то частичка моего я окажется в чьих-то руках за много миль отсюда и, может, кто-то подумает: что за дребедень и использует в качестве туалетной бумаги. А вообще мне совершенно это безразлично, когда я об этом задумываюсь да наплевать, совсем неважно, а с другой стороны, что оке важно, кто вправе сказать, что это письмо не имеет значения и Иисус это что-то так или иначе что-то что-то Йе! Хотел бы я знать, каким он был, чтобы представить себе нечто спорим это здорово. Ну как ты, Стюарт, старина. Ты OK так ли хороша жизнь плоха, хренова, замечательна чудесна как была или она просто две тысячи лет пустоты, и угольщики все долбят и долбят и долбят»[1].
И здесь мы подходим к следующей параллели, которая безусловно возникает между Ленноном и Маяковским. Это их взаимоотношения с официальной религией и, как ни странно, принятие на себя и трансляция через творчество собственно религиозных ценностей как таковых (несмотря на их внешнее отрицание). Наши герои стремятся казаться бунтарями, людьми, сознательно рвущими отношения с религией, воинствующими атеистами у Маяковского это выражается куда сильнее, чем у Леннона, но и Леннон тоже от него не отстает. Сравним высказывание Джона во время гастролей The Beatles в Америке «Мы стали популярнее Иисуса» и манифест Маяковского «Долой вашу религию!». Но вместе с тем эти вызовы во многом условны и, как это ни странно, не свидетельствуют об отрицании Бога, Божественной сущности как таковой.