Он спал, как должны спать маленькие дети и как они почти никогда не спят.
Рядом с ним на стуле сидела девушка и терпеливо отгоняла мух. Увидев вошедшего, она упала на колени. Жестом Хонакура позволил ей встать, потом повернулся к носильщикам, которые внесли вслед за ним большую корзину и все то, что предоставил нечестивый Хардуджу. Тихим голосом он распорядился, чтобы они вернулись за ним через час.
Воин несомненно был жив, но сознание еще не вернулось к нему, и поэтому решение всех проблем на некоторое время откладывалось. Вспомнив, как он дразнил своего племянника, старик окинул девушку более пристальным взглядом. По обычаю на ней было только короткое черное платье, волосы ее не доходили до плеч, но с первого взгляда было ясно, что в этих жилах течет здоровая крестьянская кровь — девушка оказалась высокой и крепкой, с крупными, но приятными чертами лица; знак раба — черная полоса — проходила ото лба до линии губ. Впрочем, кожа у нее была чистая, под одеждой угадывалась красивая округлая грудь, и вообще, фигура ее не оставляла желать лучшего, а полные губы выглядели весьма соблазнительно. Хонакура был поражен. На рынке за нее, возможно, дали бы пять или шесть золотых. Интересно, какой доход она приносит Кикарани за неделю и сколько еще таких, как эта, в стойле у старой ведьмы? Да, если воину захочется поразвлечься, она несомненно подойдет ему.
— Он не просыпался?
— Нет, священный, — она отрицательно покачала головой, все еще не в силах прийти в себя. У нее был приятный мелодичный низкий голос. — Мне показалось, что он просыпается, священный, потому что он застонал. Но потом он успокоился. И теперь, священный, кажется, он просто спит.
Это было вполне разумное замечание, а в устах рабыни оно звучало как верх проницательности.
Да, она выполнила приказания Динартуры и вымыла воина. Вид у него был вполне приличный. Она даже расчесала его длинные черные волосы.
Хонакура задумался: если опасность и в самом деле существовала, — а он предвидел такую возможность, — то каждое последующее посещение только увеличит риск. Возможную жертву следует предупредить.
— Разбуди его!
Девушка съежилась от страха. Возможно, она никогда раньше не видела Седьмого, а теперь их было сразу двое.
— Ну, давай, — сказал Хонакура уже мягче. — Я не позволю ему съесть тебя.
Она осторожно наклонилась и слегка потрясла спящего за плечо.
Воин сел.
Это было так неожиданно, что девушка отпрянула и даже Хонакура сделал шаг назад. Из-под густых черных бровей воин мрачным взглядом окинул комнату. Это длилось какую-нибудь долю секунды. Потом его взгляд смягчился. Он опять взглянул на них, прислонился к стене и сидел так, не говоря ни слова. Некоторое время он оценивающе смотрел на девушку, потом перевел взгляд на старика.
— Черт возьми, кто вы такие?
От столь неожиданной грубости Хонакура сделал еще один шаг назад. Потом он вспомнил, что при первой встрече они не смогли соблюсти всех формальностей официального приветствия, поэтому, хотя он и был старше по возрасту, жрец начал свое обращение к равному:
— Я Хонакура, жрец седьмого ранга, Третий Канцлер Совета Почтенных; я приношу Высочайшей свою благодарность за то, что могу сейчас уверить вас в том, что ваше счастье и процветание всегда будут предметом моих молитв. При этих словах, сопровождавшихся сложными жестами, воин недоверчиво поднял брови и посмотрел, как отреагирует девушка. Наступила длинная пауза.
Потом он торжественно кивнул Хонакуре и сказал:
— Да, я тоже весьма рад. Меня зовут Уолли Смит.
Глава 3
Джа бросилась на помощь старику и усадила его. Лицо жреца стало серым, и дышал он с трудом.