Ох, Серж, уйди, только тебя не хватало, всхлипнула измученная Катрин, но только он поднялся, чтобы избавить ее от своего раздражающего присутствия, очередная схватка выгнула ее и она закричала: А-а-а! Куда ты пошел, мать твою, иди сюда! и вновь вцепилась в его руку, сжав с силой, которую трудно было заподозрить в тонких пальцах. А-а-а!!!
Уилл, да когда уже все это закончится?! не выдержал Булгаков на исходе десятого часа. Может, щипцы наложить?
Это крайняя мера, нахмурился акушер. Пока все идет
Щипцы?!! Катрин услышала их разговор вполголоса она всегда отличалась острым слухом. Щипцы? Вы собираетесь доставать ребенка щипцами?
Родная моя, не волнуйся, Булгаков вернулся к креслу и положил руку на ее мокрый от пота лоб. Мы просто обсуждаем варианты.
Булгаков, если ты это допустишь, я тебя кастрирую, рявкнула она и вновь завизжала: А-а-а!..
Потуги, сообщила сестра. Давай, Кэтрин, тужься!!! Давай, давай, головка уже видна.
Жена теперь кричала, не замолкая, и от ее воплей у Сергея сдавило виски свинцовым обручем.
Жена теперь кричала, не замолкая, и от ее воплей у Сергея сдавило виски свинцовым обручем.
Взгляните, Серж, Уилл сделал приглашающий жест: Ваш сын выходит.
Сергей машинально устремил взгляд на раскинутые ноги жены. Н-да За двадцатилетнюю медицинскую карьеру он видел многое раздробленные черепа, их содержимое, перемешанное, словно рагу, кровавое месиво вместо лиц но от того, что теперь явилось его взгляду, у него потемнело в глазах и он пошатнулся. Ух! сквозь навалившийся мрак услышал он насмешливый приказ Уилла: Нашатыря великому нейрохирургу!
Пронзительный запах ударил, казалось, в самый мозг и чуть прояснившимся сознанием Булгаков уловил посторонний звук басовитый крик своего сына.
Мальчик, донесся голос сестры. Прекрасный здоровый мальчик.
Серж, ты здесь? слабый голос Катрин вернул его к реальности окончательно. С тобой все в порядке?
Он упал в обморок, злорадно прокомментировал Уилл. Слабак!..
Сентябрь 2013 года, Женская тюрьма «Холуэй» Лондон
Мисс О'Коннел, как поживаете?..
Молодая женщина в джинсах и зеленой футболке не ответила на приветствие, лишь насмешливо приложила руку к бейсболке, из-под которой выбивались пушистые темно-рыжие кудри. Ее руки, тонкие, совсем девичьи, были усыпаны веснушками, пухлый рот чуть тронут бледной помадой, единственный макияж, дозволенный строгим режимом. Она смерила посетительницу чуть пренебрежительным взглядом.
Ты почти не изменилась, гостья села напротив. Ее глаза прятались под солнечными очками, а волосы покрывало шелковое каре. Тон ее голоса был властным и спокойным даже монотонным.
Ну и как тебе здесь живется? Бриджит не отвечала, едва изломив припухшие губы в легкой усмешке.
Здешний режим достаточно строг?..
А то вы не знаете? рыжая наконец заговорила. Вы сами меня сюда упекли.
Верно. Но ты это заслужила.
Вы бы никогда меня не поймали, если б не пошли на подлость, сцепив зубы, прошипела ирландка, на подлость, которую ни одна высокая цель оправдать не может.
Женщина рассмеялась: Это ты говоришь о подлости?! Забавно, ах, как забавно. Подлость убивать безоружных, ни в чем не повинных людей, а то, как взяли тебя просто тщательно разработанная операция.
Бриджит ОКоннел, действующему боевику Ирландской Республиканской Армии, как-то поручили создать бомбу в чем она была виртуоз. После того, как она ее изготовила, в лабораторию вошли несколько молчаливых людей, и надели на нее наручники. А потом прикрепили к спине девушки взрывное устройство, которое она сама так старательно смастерила.
Итак, ты бы предпочла, чтоб тебя разорвало на части? Ведь именно таким было желание родственников тех, кого ты убила в лондонском торговом центре.
А ваши исполнители с удовольствием воплощали их желание в жизнь, раздраженно отозвалась Бриджит. Я заглянула в их пустые глаза, когда они крепили на мне взрывчатку в них не было ни гнева, ни жалости.
Конечно, не было, кивнула ее собеседница. Зато жалость проснулась в десятилетней девочке, которая пожелала сохранить тебе жизнь. Она билась в такой истерике, что остальные тоже сжалились над тобой и остановили казнь.
И обрекли меня гнить в этой дыре до конца моих дней, мрачно произнесла заключенная.
Тебе не приходилось выбирать, отозвалась дама. Тебе сохранили жизнь будь благодарна. Сколько ты уже здесь? Десять лет?
Девять.
Тебе сейчас тридцать. Лучшие годы ты провела здесь обидно, да? Ты могла бы выйти замуж, родить детей, получить образование.
Я закончила заочно университет. Теперь я квалифицированный специалист по англосаксонским рунам.
Волшебно, с долей сарказма заметила дама. Как изысканно.
Зачем вы пришли? Что вы хотите? Может, вам несколько рун перевести?
В другой раз.
Так ваш визит не разовая акция? рассмеялась девушка. Вы будете меня регулярно навещать? Как член семьи?
Не наглей, дама даже не улыбнулась. Я пришла предложить тебе выбор.
Выбор? Серьезно? Он все же есть?
Выбор есть всегда. Даже когда кажется, что его нет. Иногда это просто весьма неприятный выбор.
Звучит так, будто именно такой неприятный выбор мне и предстоит. Не думаю, что вы предложите мне что-то достойное.