Ром, спускайся! послышался девичий голосок снизу.
Эх кто там? спросил я, вытирая слёзы. Оля, это ты?
Да! Я поднимаюсь к тебе! сказала с детства влюбленная в меня соседская девочка Оля, и, пока она карабкалась по внешней лестнице, я смотрел на приближающуюся копну её белых волос.
Глупая девчонка! сказал я, когда она поднялась. Зачем ты полезла сюда? Тебе давно пора спать! О чём думают твои родители?
Глупая девчонка! сказал я, когда она поднялась. Зачем ты полезла сюда? Тебе давно пора спать! О чём думают твои родители?
А зачем ты полез сюда? спросила эта светлое, наивное, но смелое создание.
Я? Я хочу спрыгнуть! ответил я.
Она не спросила почему? зачем? Она просто сказала:
Я тоже прыгну, вместе с тобой! Давай возьмемся за руки.
Ты что, больная? Тебе жить надоело? Ты вот так просто готова умереть? Ты сейчас спрыгнешь, и всё кровавая лепёшка!
А ты что, струсил? спросила она невозмутимо, и, взяв меня за руку, добавила. Давай пргнем!
В этот момент я испугался, но не за себя, а за Олю. Её решимость была похожа на сумасшествие.
Короче, давай, спускайся по лестнице! сказал я приказным тоном. И чтоб без глупостей! Спускайся медленно и осторожно.
А ты? спросило милое создание.
Я следом за тобой.
Медленно и осторожно?
Медленно и осторожно.
Когда мы оказались внизу, я схватил Олю за плечи, с силой встряхнул её и заорал:
Ты совсем дура! Какого хрена ты полезла! Знаешь, как я испугался?
Я тоже испугалась! тихо ответила она. Я пока забиралась на башню, у меня поджилки тряслись, а на верху я оцепенела от страха. Не знаю, что со мной произошло, не могла себя контролировать, и, если бы ты прыгнул, я прыгнула тоже. Спасибо!
За что?
За то, что ты не прыгнул!
Пиздец! прошептал я, а она поцеловала меня в щеку.
Так началась наша дружба. С тех пор мы всегда были вместе. И ушли после девятого класса в техникум тоже вместе.
Примерно через год, в начале осени, нас с мамой бросил отец. Он ушел к молоденькой шалаве по имени Яся, по которой успела пройти половина ребят со двора. Эта шкура не стоила и мизинца моей матери, но её молодое, горячее и упругое тело поднимало настроение моего одуревшего от похоти папаши так, что он закидывал здравый смысл туда, куда закидывал Ясю. В тот день, когда папанька забрал свои вещички и, уходя, на прощание крикнул: "Ну всё, надеюсь, больше не увидимся!", я купил у соседки две бутылки еще горячей самогонки и пошел один пить на кладбище. Оля нашла меня пьяного, заплаканного, сидящего за кладбищенским столиком для поминаний.
Ромочка, я еле тебя нашла! запричитала Оля. Почему ты ушел один? Без меня?
Эх., захотел и ушел. ответил я заплетающимся языком.
Твой отец козёл, но я знаю, ты не такой! Правда, Ромочка! Ты очень хороший!
Она села рядом и обняла меня.
Он не просто козёл всхлипывал я он тупой уёбок! Я никогда не предам свою семью! Я не предам тебя! В отличии от моего папашки, я человек чести!
Я люблю тебя, Ромочка! и страстно поцеловала меня.
В этот вечер она распрощалась со своим детством и впервые занялась со мной любовью. Думаю, юные девушки представляют разные места, где у них случится первый секс, но о кладбище они явно не мечтают.
Я поклялся Оле, что никогда не предам её, но я предал её спустя полгода.
2
Я бросил Олю, как только Диана Кискина поманила меня своим пальчиком в фантастический мир её безумно жаркой плоти. Диана была змеёй-искусительницей, способной переманить любого на тёмную сторону. Я вкусил запретный плод с дерева Эдема и всё, пиздец, подсел.
Прости меня, Олечка! Я всю жизнь любил Диану! Я не могу без неё жить! объяснял я девушке, чьё сердце было растптано моими грязными сапогами предательства.
Ты обещал! Ты клялся! плакала Оля. Ты говорил, что не поступишь со мной так, как твой отец с твоей матерью! Ты врун! Я ненавижу тебя!!!
Прости меня! Прости! сказал я вслед уходящей Оле. Я думаю, так будет лучше.
И вскоре я пожалел о том, что совершил. Такое бывает, когда думаешь не мозгами, а эрекцией, так бывает, кода ты молодой и тупой. Так бывает, ведь это жизнь, а она несправедлива.
Диана Кискина бросила меня через два месяца, почти одновременно с тем, как молодая потаскуха Яся бросила моего отца. Так нам и надо. Папаша вернулся домой, вымолил прощение у матери и ходил каждое утро по квартире в ссемейных трусах-парашютах с таким видом, будто он никого никогда не бросал и никуда не пропадал.
Однажды вечером ко мне пришла Оля и позвала погулять. И я пошёл. И все два часа, пока мы колесили по нашему уродливому, полуразрушенному, гнилому городишке, я чувствовал себя так хреново за совершённое мной предательство, что отвечал на вопросы Оли как нашкодивший первоклашка.
Эмм Да.. Нет ага, угу..
Не переживай, Ромочка! ласково говорило белокурое создание, которое я любил, по своему, конечно, не так, как Диану, но любил. Не переживай, мой хороший! Я тебя уже простила! Я тебя люблю!
Она поцеловала меня нежно, как и раньше. Я растаял и вслух сказал:
Прости меня, Оля! Я сам не знаю, как так получилось, и эта Кискина Я тебе обещаю
Белокурое создание прикрыло мне рот своим пальчиком и сказала: