Жили мы на Украине с восемьдесят четвертого года, в апогей перестройки муж вдруг решил брокером стать. Я и слова такого прежде не слышала. Рассчитался с заводом, бросил свой отдел стандартизации и поехал в Киев на курсы. Муж глядел на сыновей, как у них дела пошли, когда кооперативное движение началось, да тоже захотел попробовать. Тогда все сразу стали бизнесменами: видеосалоны, купи-продай сплошное. К примеру, зарплата на заводе была под 120 рублей, а ателье открыл и уже 800 получаешь.
Обязанности брокера прийти на завод, где на складе стоят уже ненужные автоматы, оценить их и найти покупателя. Завод отдает, допустим, это старье за 1500, брокер по 1700, а всю разницу себе. В общем, сколько муж ни находил клиентов, разницу ему директора ни разу не отдавали их сразу жаба заедала.
Раз поехал в Киев, чтобы договориться насчет перепродажи бензина. Мы должны были получить несколько миллионов за то, что свели покупателя и продавца. Они же как встретились, так и отписали посредников, не дав ни копейки, так муж и вернулся с пустым чемоданом. Накануне поездки он всё переживал, что в его новый черный кейс вся сумма не влезет.
Раз поехал в Киев, чтобы договориться насчет перепродажи бензина. Мы должны были получить несколько миллионов за то, что свели покупателя и продавца. Они же как встретились, так и отписали посредников, не дав ни копейки, так муж и вернулся с пустым чемоданом. Накануне поездки он всё переживал, что в его новый черный кейс вся сумма не влезет.
Мы, как и все, подписались за отдельное государство, чтобы была независимая Украина. Считалось, что всё равно все славянские республики будут в одном союзе. Народ подкупили тем, что разрешили приватизировать квартиру и тем самым стать собственником своего жилья. Раньше ведь только обменять можно было. Как приватизацию разрешили, так уже всем было на всё плевать и на политику, и на промышленность. Вот директор завода получил право приватизации целого предприятия: ему 51 % акций, а пяти тысячам рабочих 49 %. Всё хотели побыстрее перевести на капитализм.
Народ пошел за эту власть, так как жрать было нечего вокруг пустые прилавки. Даже председательница поселкового совета ничего не могла купить. За пельменями в столицу ездила тащила на себе в бабушкином платке. Когда народ узнал о том, как хорошо живет бюрократия со своими талонами, так и захотел изменений. Все захотели снять партию коммунистов и сделать частную собственность.
После краха Союза брокерство у нас не заладилось, зато решили организовать свою фирму. Тут как раз племянник из России, тоже бывший офицер, подогнал на 4 миллиона рублей целый вагон цветных телевизоров «Темп». Сдали в магазины, но деньги пообещали отдать, когда всё продадут, к тому времени на Украине ввели купоны[1], и деньги подешевели. Только тот нажился, у кого папа в райкоме партии сидел. Вот соседка наша работала на торговой базе, брала детские курточки, чтобы границу пересечь и перепродать. За сами куртки не платила, так как ее родня прикрывала. Офигительная гонка на выживание тогда пошла.
На полученные наконец-таки от универмага деньги купили стиральные машины-полуавтомат, каждая машина по 16 тысяч рублей. Может, и дороже, тогда все расчеты шли в долларах, так как прочие деньги всё время скакали. Муж поехал в Донецк, где стиральные машины погрузили в состав, а когда к нам пришли, то вагон уже вскрыли. Железная дорога через пару месяцев страховку выплатила да только тогда деньги опять обесценились.
Митинг против радикальной экономической реформы. 2 января 1992 года. Фотография предоставлена Ельцин Центром
Неожиданно муж договорился купить газовые плиты и сдать их в колхоз. Они в качестве части оплаты прислали 10 мешков сахара, но расплатиться за плиты всё равно не хватало пошла опять к подруге из финансового отдела. Да что говорить, все кооперативные эксперименты проводились за счет хаоса и бардака по всей стране. У меня ведь куча друзей, да и язык подвешенный вот и удавалось договориться. Нам тогда как раз из-за бугра прислали целый вагон теплых одеял они у нас до сих пор лежат, мы ими картошку укрываем. В общем, прихватила я это одеяло и денег в придачу. Подруга же посоветовала поехать в Москву и договориться с заводом кафельной плитки вскоре приехал вагон плитки, вот ею мы и расплачивались с кредиторами.
Плитку потихоньку продавали на городском рынке, всё хорошо шло, заодно сгущенку и молоко толкали. Но тут нас конкуренты выследили и налоговую инспекцию натравили. В накладной дату не проставили вот и заплатили штраф, а инспекторы говорят: «Еще раз на рынке появитесь, так вообще не рассчитаетесь». Отчетность мне приходилось всю делать самой ради этого пошла на бухгалтерские курсы, но мне всё это казалось такой фикцией. Первая же проверка увидит, что у нас вся отчетность шита белыми ниткам. Тут ведь всё государственное плиты, стиралки, телевизоры. А в итоге всё это не пошло одни убытки.
Дохода, если честно, это не приносило, жили же мы за счет военной пенсии мужа и моей зарплаты. К девяносто четвертому году решили уезжать в Россию и дети поближе, и от греха подальше. Как деньги за квартиру получили, так вечером сели в поезд и уехали. Боялись, что ночью к нам нагрянут. Деньги же распихали в специально сшитый пояс и провезли через границу на себе. Как приехали в Россию, так сожгли всю документацию.