Следует учитывать, что фоном для новостей о перекрытии железнодорожных путей шахтерами в этот момент были сообщения о первых признаках кризиса на рынке ГКО, угрозе девальвации рубля, победе Александра Лебедя на губернаторских выборах в Красноярском крае, состоявшейся 17 мая и воспринимавшейся как тяжелое поражение «партии власти», а также о начавшейся в Государственной Думе процедуре по импичменту Бориса Ельцина (специальная комиссия по этому вопросу была создана 19 мая 1998 года). Кроме того, 21 мая в Махачкале депутат Государственной Думы, лидер лакского народа Надиршах Хачилаев и его брат Магомет, считавшиеся связанными с дагестанскими ваххабитами (а также занимавшиеся собственными переговорами по освобождению захваченных в Чечне заложников) при помощи оружия на сутки захватили здание Госсовета Дагестана. А важными международными новостями были вести о массовых беспорядках и погромах в Индонезии с требованием отстранения престарелого диктатора Сухарто. Ситуация в России казалась трещавшей по швам. О роли шахтеров в «революционизации» общественной ситуации в 1989 году помнили многие. Мировые новости тоже подсказывали варианты действий.
Пожалуй, наиболее экзальтированно на новости из шахтерских регионов реагировала газета «Завтра». Половину первой полосы 20-го номера газеты заняли набранные крупным шрифтом лозунги: «Лимит на революции не исчерпан! Сбросим режим в шахту! Ельцин в Москве, Сухарто в Джакарте! В дома банкиров по скелету! Мразь, верни наворованное! Гаечный ключ системы Калашников». Этот голос эмоционального бессознательного, которым в газете иногда описывалась реальность, был в данном случае достаточно красноречив и вполне адекватен для описания событий.
Впрочем, власти пытались принимать меры для того, чтобы каким-то образом урегулировать ситуацию. Следует отметить, что на практике набор возможных действий был весьма ограничен, так как у правительства не было ни необходимых финансовых средств для того, чтобы погасить всю задолженность перед шахтерами и решить проблемы угольной отрасли, ни решимости или фактической возможности использовать силу против протестующих, не получающих зарплату уже несколько месяцев. Поэтому приходилось комбинировать различные доступные меры. С другой стороны, многое зависело и от готовности шахтеров «стоять до конца».
В 20-х числах мая в очаги шахтерских протестов отправляются представители правительства. Одновременно делается попытка косвенно задействовать имеющийся у властей силовой ресурс. Поскольку решения о силовом деблокировании путей принято не было, речь пошла о применении несколько других инструментов. В частности, в правительстве заявили, что деньги не доходят до шахтеров из-за преступных махинаций, и направили в регионы оперативные группы налоговых инспекторов, МВД и ФСБ для вскрытия незаконных схем. 21 мая, впрочем, расследованием законности шахтерских действий занялась Генеральная прокуратура. На следующий день президент Борис Ельцин провел встречу с Юрием Скуратовым (до мема «человек, похожий на генерального прокурора» было еще очень далеко) и побеседовал с ним о ситуации в шахтерских регионах. Против организаторов блокады путей, в том случае если, как писала газета «Коммерсант», шахтерская акция не «вызвана крайней необходимостью», решено было возбуждать уголовные дела («Шахтеров ведут на забой», «Коммерсант», 23.05.1998).
Сейчас десант налоговиков и ФСБ в регионы и ответные действия прокуратуры на протестные акции означают неизбежные крупные последствия для всех, против кого они направлены. Тогда же это была, скорее, демонстрация хоть какой-то правовой реакции. Во всяком случае, никто из участников акции, кажется, не воспринял происходящее всерьез. Люди ждали денег и кое-где требовали отставки президента. Было понятно, что воздействовать на ситуацию можно только с помощью переговоров.
Между прочим, в конце июля, когда директором ФСБ был неожиданно назначен Владимир Путин и газеты начали судорожно искать информацию о новом назначенце и круге его предыдущих занятий, в «Независимой газете» упомянули, что на должности первого заместителя главы Администрации Президента, откуда Путин пришел в ФСБ, ему приходилось заниматься, в том числе, «такими делами, как, например, выяснение причин и выявление зачинщиков шахтерских забастовок» («Кремль укрепил свое присутствие на Лубянке», НГ, 28.07.1998).
В числе других членов правительства в переговорах с шахтерами участвовал и Борис Немцов, отправившийся 22 мая в Ростовскую область. От газеты «Коммерсант» данную поездку освещал Андрей Колесников, который, как ему давно было свойственно, старался сосредоточиться на комической стороне перекрытия дороги не получающими зарплату шахтерами и нашел для этого немало поводов. В частности, он приводит такую версию начала протестов в Ростовской области (где они начались уже как реакция на события в Инте): «Как рассказали мне потом шахтеры с Юбилейной, рано утром пришли они к зданию объединения Ростовуголь, чтобы в который раз рассказать о своем отчаянном положении. Никакой стачком сюда их не звал. Сами пришли. Они стояли у входа до полудня, но к ним так никто и не вышел. Шахтеры собрались было уходить. Тут к ним и подошли московские телевизионщики.